Истории Мартина Ключникам
#1 OFFLINE Iliya
#2 Гость_Задумчивый Пёс_*
Роман СВЛ «Спектр». Кажется, что в какой-то мере этот роман можно назвать философским (простых произведений у уважаемого Сергея Васильевича и так нет, а тут целый сплав мыслей получился. Причём самое интересное: информация дана своеобразными осколками (ступенями), проводящими непросто через жизнь одного человека (Мартина), но и касающиеся каждого индивида (надеюсь не слишком пафосно звучит). Свои вопросы и наблюдения Мартин формулирует благодаря историям-притчам (так как ключники хоть как-то реагируют на них, ведь вопросы они стараются оставить без ответов), которые и хотелось бы обсудить, если у кого возникнет желание (или любые мысли по этому поводу).
Вот первая притча (если я не заблуждаюсь, и она не является 2-й)
– Я хочу рассказать о человеке и его мечте, – сказал Мартин. – Это был обыкновенный человек, живущий на планете Земля. И мечта у него была обыкновенная, простая, другой бы и за мечту её не посчитал… уютный домик, маленькая машина, любимая жена и славные детишки. Человек умел не только мечтать, но и работать. Он построил свой дом, и дом даже получился не слишком маленьким. Встретил девушку, которую полюбил, и она полюбила его. Человек купил машину – чтобы можно было ездить в путешествия и быстрее возвращаться домой. Он даже купил ещё одну машину – для жены, чтобы та не слишком скучала без него. У них родились дети: не один, не двое, а четверо прекрасных, умных детей, которые любили родителей.
Ключник слушал. Сидел на диванчике в одной из маленьких комнатёнок московской Станции и внимательно слушал Мартина.
– И вот, когда мечта человека исполнилась, – продолжал Мартин, – ему вдруг стало одиноко. Его любила жена, его обожали дети, в доме было уютно, и все дороги мира были открыты перед ним. Но чего-то не хватало. И однажды, тёмной осенней ночью, когда холодный ветер срывал последние листья с деревьев, человек вышел на балкон своего дома и посмотрел окрест. Он искал свою мечту, без которой стало так тяжело жить. Но мечта о доме превратилась в кирпичные стены и перестала быть мечтой. Все дороги лежали перед ним, и машина стала лишь сваренными вместе кусками крашеного железа. Даже женщина, спавшая в его постели, была обычной женщиной, а не мечтой о любви. Даже дети, которых он любил, стали обычными детьми, а не мечтой о детях. И человек подумал, что было бы очень хорошо выйти из своего прекрасного дома, пнуть в крыло роскошную машину, помахать рукой жене, поцеловать детей и уйти навсегда…
Мартин перевёл дыхание. Ключники любили паузы, но дело было даже не в этом – Мартин ещё не знал, как закончит свой рассказ.
– Он ушёл? – спросил ключник, и Мартин понял, как надо ответить.
– Нет. Он спустился в спальню, лёг рядом с женой и уснул. Не сразу, но всё-таки уснул. И старался больше не выходить из дома, когда осенний ветер играет с опавшей листвой. Человек постиг то, что некоторые узнают в детстве, но многие не понимают и в старости. Он осознал, что нельзя мечтать о достижимом. С тех пор он старался придумать себе новую мечту, настоящую. Конечно же, это не вышло. Но зато он жил мечтой о настоящей мечте.
– Это очень старая история, – задумчиво сказал ключник. – Старая и печальная. Но ты развеял мою грусть, путник. Входи во Врата и начинай свой путь.
Любимая история, которую Мартин рассказал ключнику (С. Лукьяненко «Спектр»)
«Я вспомнил одного земного юношу. Он рос обычным мальчиком, в меру умным, когда положено шалил и смеялся, когда случалось – боялся и плакал. А когда настала его пора покидать детство, мальчик впервые подумал: а в чем он, смысл жизни?
Он решил, что ему непременно надо влюбиться. Огляделся вокруг, нашел подходящую девочку и решил, что он влюблен. Может быть, мальчик хорошо умел убеждать сам себя, а может быть пришел его час, но он действительно влюбился. И все было хорошо, пока любовь не ушла.
К тому времени мальчик уже стал юношей, но расстраивался так же искренне, как в детстве. Он решил, что это была какая-то неправильная любовь, и полюбил снова. И снова, и снова – когда любовь уходила. Он верил сам себе, когда говорил «люблю», и он не врал. Но любовь гасла, и юноше пришлось поверить – так случается на самом деле.
Тогда юноша решил, что смысл жизни – в таланте. Он стал искать талант у себя, хотя бы самый пустяковый. Ведь юноша уже знал, что настоящая любовь может разгореться от слабой искры, значит, и талант можно растить. И он нашел у себя талант, крошечное зернышко таланта, и стал растить его бережно и любовно, так же как растил в себе любовь. И у него получилось. Его полюбили за его дела, он стал нужен людям, в жизни его вновь появился смысл. Но прошло время, юноша стал взрослым мужчиной и понял, что обрел смысл своих умений, а не смысл своей жизни.
Он снова очень расстроился и удивился. Он стал искать смысл жизни в удовольствиях – но они радовали только тело и стали смыслом только для желудка. Он искал смысл жизни в Боге – но вера радовала лишь душу, и лишь для нее стала смыслом. А для чего-то маленького, жалкого, наивного, что не было ни телом, ни душой, ни талантом, – вот для этого, составлявшего личность мужчины, смысла так и не было. Он попробовал все сразу – верить, любить, радоваться жизни и творить. Но смысл так и не нашелся. Более того, мужчина понял, что среди немногих людей, ищущих в жизни смысл, никто так и не смог его найти.
Человеку пришлось пройти еще много дорог. Он бросался на все, что, казалось ему, несло в себе смысл. Он пробовал воевать, пробовал строить. Он любил и ненавидел, творил и рушил. И только когда жизнь его стала клониться к закату, человек понял главную истину. Жизнь не имеет смысла. Смысл – это всегда несвобода. Смысл – это жесткие рамки, в которые мы загоняем друг друга. Говорим – смысл в деньгах. Говорим – смысл в любви. Говорим смысл – в вере. Но все это – лишь рамки. В жизни нет смысла – и это ее высший смысл и высшая ценность. В жизни нет финала, к которому ты обязан прийти, – и это важнее тысячи придуманных смыслов».
Спектр лукьяненко истории для ключников
Каждый со времен Александра Сергеевича знает, что навещать пожилых родственников – не то чтобы непременный долг, но обязанность воспитанного человека, и Мартин ею не пренебрегал. Помимо вежливости, ему было по-человечески радостно увидеть дядю, посидеть с ним на кухне за чашкой кофе и поговорить о чем-нибудь мелком, незначительном, или же, напротив, – о проблемах философских, разгадка которых человечеством пока не найдена. Была в этих регулярных посещениях и еще одна маленькая человеческая приятность – во многих компаниях Мартина уже звали по отчеству, чего он ужасно не любил. Да и как русскому человеку любить такое нелепое сочетание – Мартин Игоревич? Ну а дядя никогда по отчеству его не звал и звать не собирался. В хорошем расположении духа он окликал Мартина Мартом, в плохом (что, впрочем, случалось нечасто) желчно называл Иденом. Был, видимо, тридцать с лишним лет назад между дядей и отцом Мартина какой-то суровый родственный спор по поводу имени. Сам дядя был закоренелый холостяк, на вопросы о детях сухо отвечал «не знаком», но почему-то считал своей законной обязанностью принимать полнейшее участие в жизни любимого племянника. По сути дела, дядя проиграл лишь один бой – по поводу имени, зато по всем остальным вопросам ему всегда удавалось настоять на своем. Иногда Мартин был за это от души благодарен, например, за сорванные планы учить его с младенчества игре на фортепьяно, за разрешения отправиться в многодневный поход или поехать с друзьями в Питер автостопом. Все попытки родителей спорить кончались тяжелым взглядом из-под бровей и вопросом: «Вы мужика растите или певца эстрадного?» Эстраду дядя и впрямь не любил, а из всех певцов уважал лишь Кобзона и Леонтьева, и то виновато прибавляя: «За голос и характер».
Впрочем, при всей суровости характера не лишен был дядя и маленьких человеческих слабостей, особенно сильно проявившихся в последние десять лет, когда на всей земле жизнь пошла наперекосяк. Проснулись в нем дремавшие прежде кулинарные склонности, и если раньше мог он прожить целую неделю на яичнице и дешевом пиве, то теперь проводил у плиты полдня, а вечерами либо звал к себе гостей, либо сам отправлялся в гости. Мартину эта слабость нравилась, ибо делала визиты еще приятнее. Вот и сегодня, созвонившись с дядей предварительно и выяснив, что на ужин планируется утка Вайдахуньяд, Мартин зашел в магазин у метро и придирчиво выбрал вино. Конечно же, в данном случае полагалось пить венгерское. Пусть эстеты и патриоты насмешливо улыбаются, услышав про «венгерское вино», пусть одни нахваливают сладковатый сотерн и терпкий тавель, а другие спорят о сравнительном числе путонов токая в массандровском и венгерском токайском. Мартин же давно убедился, что к каждой пище есть свой, географией и историей дарованный аккомпанемент. К вареной картошечке и малосольной селедочке не придумано ничего лучше простой русской водки, к пряной бастурме годится густой армянский коньяк (хотя по широте кавказской души бастурма примет и водочку), к нежным устрицам – белое французское вино, прохладное и легкое, к жирным и вредным для организма сосискам – чешское или баварское пиво.
Так что при выборе вина Мартин не колебался. Выстояв маленькую очередь – впереди две привередливые пенсионерки, долго выбиравшие кусочек испанского хамона «позапашистее», потребовали нарезать его, да потоньше, – Мартин подошел к усталой молоденькой продавщице. Купил бутылку белого балатонского и бутылку красного эгерского, чуточку поболтал с девушкой, благо за спиной пока никто не стоял. Девушка была симпатичной и умненькой, училась в институте, а в магазине подрабатывала вечерами, чтобы заработать на летнюю поездку по Европе. Через минуту Мартин безошибочным инстинктом понял, что хотя девушка и не прочь с ним поболтать, но серьезно знакомиться не собирается, у нее уже есть хороший и верный друг. Пришлось откланяться и уйти, тихонько погромыхивая бутылками, завернутыми в гофрированную бумагу и упрятанными в прочный пакет.
На улице было хорошо. На Москву опустился вечер – первый по-настоящему теплый летний вечер после долгой прохладной зимы. То, что сегодня был вечер пятницы, только добавляло ему приятности. Поток машин со стремящимися на дачи горожанами уже схлынул, стало тихо. Немногочисленные ребятишки, оставшиеся в городе на выходные, носились по тротуарам на самокатах, в скверике у метро настраивался маленький джаз-банд, и первые пенсионеры уже собирались на скамеечках, чтобы послушать музыку, посудачить и потанцевать. Старенькая девятиэтажка, в которой обитал дядя, стояла неподалеку, Мартин пошел к ней не по пешеходной дорожке, а напрямик, через запущенный старый садик. По пути он едва не спугнул влюбленную парочку, обнимавшуюся на скамейке, но вовремя услышал жаркий шепот и двинулся совсем тихо, придерживая пакет с бутылками перед собой, чтобы не гремел.
Пришел Мартин вовремя. Открыв дверь, дядя буркнул что-то, долженствующее служить приветствием, и бросился на кухню – вынимать утку из духовки. Мартин же привычно сунул ноги в безразмерные гостевые тапочки и прошел в гостиную. Жил дядя скромно, в малоразмерной двухкомнатной квартире, съезжать отсюда не собирался, заявляя, что в шестьдесят семь лет думать о кладбище еще рано, но о переезде – уже поздно. В спальне – а по совместительству кабинете – все стены были заставлены старыми-престарыми книжными полками, хранящими не менее древние книги, зато гостиная была меблирована современно, где-то даже модно, под «хай-тек», с обилием стоек из никелированных труб и небьющегося стекла, хитрой аппаратурой, воспроизводящей изображение и звук, с пижонскими французскими колонками «Водопад» – стеклянными, ценящимися знатоками за отсутствие призвука корпуса. Дожидаясь дядю, Мартин порылся в дисках, выбрал Бетховена в исполнении Эмиля Гилельса, после чего снял пиджак и устроился у стола поудобнее.
Дядя не заставил себя долго ждать. Уже через минуту он появился в гостиной со знаменитой уткой на противне – шипящей, благоухающей, обложенной крошечными голубцами, успевшими вволю пропитаться утиным жирком. При виде утки Мартин воспрял, бросился открывать бутылки, кляня себя за то, что не пришел пораньше – по-хорошему, вину бы стоило полчасика подышать, избавиться от запаха пробки и раскрыть аромат во всей красе. Но дядя вино похвалил и так, после чего они некоторое время отдавались гастрономическим удовольствиям, перебрасываясь репликами не то чтобы совсем пустячными, но интересными лишь близким людям – о родителях Мартина, уже второй месяц проводящих на солнечных пляжах Кубы, о непутевом младшем брате Мартина, который, едва окончив один институт, поступил в другой – ибо в профессии юриста успел разочароваться, зато к исконным их врагам журналистам проникся неизъяснимой симпатией. Поговорили и о дяде, о его больной печенке, которой, конечно же, не понравится нынешнее угощение, о возне с перерасчетом пенсии, не позволяющей дяде исполнить мечту детства и посетить Мадагаскар. За разговором Мартин с удовольствием отметил, что дядя бодрости духа не теряет, за собой следит и даже не поленился повязать к ужину галстук, что для холостяка приравнивается к подвигу. Потом дядя начал исподволь расспрашивать Мартина о его работе – очень осторожно и тонко, надеясь застать племянника врасплох и заставить проговориться. Но Мартин был начеку, отделывался общими фразами, «да» и «нет» не говорил, на белую лесть и черные намеки не покупался, так что дядя с досадой бросил расспросы и приналег на утку.
Тут за окнами раздался тихий гул, перекрывший, однако, Патетическую сонату, и низко-низко над домами прошло летающее блюдце, заходящее на посадку. Радостно загалдели дети, а у какой-то машины сработала сигнализация и с полминуты заливалась неприятными для уха трелями.
Фантастический роман Сергея Лукьяненко «Спектр»
Его произведения пользуются огромны успехом в странах СНГ, по его книгам снят не один фильм. Перу этого чрезвычайно плодовитого автора принадлежат более ста произведений. Одним из самых яркий фантастических романов Лукьяненко является книга «Спектр».
Предыстория
За двенадцать лет до событий, описываемых в книге, нашу планету посетили инопланетяне, именуемые ключниками. Они наладили дружественный контакт с людьми и арендовали небольшой участок земли, за который расплатились своими продвинутыми технологиями.
На арендованном участке ключники построили Врата, с помощь которых в мгновения ока можно попасть в любой из множества миров, где уже установлены такие же порталы. Людям, для того, чтобы пройти через Врата, нужно рассказать ключнику, охраняющему портал какую-нибудь оригинальную историю.Инопланетяне не говорят, зачем им нужны эти рассказы.
Благодаря контакту с ключниками и путешествиям в другие миры люди стали более толерантными и терпимыми. По всей планете значительно улучшился уровень жизни, были прекращены все войны, побеждён голод и смертельные болезни.
Главный герой книги — русский частный детектив Мартин Дугин, выполняя всевозможные деликатные поручения своих работодателей. Он легко придумывает интересные истории для ключников, благодаря чему без проблем путешествует между разными планетами. В каждой главе, которых всего насчитывается восемь, включая эпилог, Дугин посещает новую планету.
Планеты «Спектра»
Сюжет книги «Спектр»
В Московский офис Мартина Дугина приходит клиент, который просит найти свою дочь Ирину, которая ушла через Врата. После осмотра вещей девушки детектив понимает, что та находится на Библиотеке.
Ходок (прозвище Дугина) находит там девушку, но она погибает от несчастного случая. Перед смертью она успела сказать Мартину название планеты, на которой детектив вновь находит живую Ирину. Он выясняет, что девушка параллельно существует в нескольких мирах, но её копии, ода за одной умирают по прибытии Дугина, который постепенно влюбляется в Ирину.
Всё дело оказалось в программе, которая обеспечивает функционирование Врат. По недосмотру ключников она предусматривает возможность отправки из одного пункта сразу в несколько миров. Ирина выбрала не одну планету назначения, в результате чего её копии вышли из Врат на разных планетах. Но Вселенная не терпит таких парадоксов и пытается исправить эту оплошность, сократив количество Ирин до одной, подстраивая её клонам несчастные случаи.
Читайте онлайн без регистрации роман Сергея Лукьяненко «Спектр», а также другие увлекательные произведения русской фантастики.
Сергей Лукьяненко «Спектр»
Спектр
Роман, 2002 год (год написания: 2002)
Язык написания: русский
Перевод на немецкий: — К. Пёльман (Spektrum) ; 2007 г. — 3 изд. Перевод на чешский: — Л. Дворжак (Spektrum) ; 2005 г. — 2 изд. Перевод на польский: — Э. Скурская (Spektrum (każdy myśliwy pragnie wiedzieć)) ; 2005 г. — 1 изд. Перевод на болгарский: — В. Велчев (Спектър (Том 1), Спектър (Том 2)) ; 2009 г. — 2 изд.
. На нашей планете неожиданно появились Чужие — Ключники и построили станции межпространственного перехода, позволяющие за считанные мгновения оказаться на другой планете. За возможность перехода требуется рассказать историю, которую Ключник может принять или отклонить. Главный герой Мартин — частный детектив, который получает, казалось бы, обычное задание — доставить домой 17-летнюю девушку, которая ушла через Врата в неизвестном направлении. Но он не знает, что ждет его впереди.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 458
Активный словарный запас: средний (2939 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 55 знаков — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 49%, что гораздо выше среднего (37%)
| лауреат | Интерпресскон, 2003 // Крупная форма (роман) |
| лауреат | Бронзовая Улитка, 2003 // Крупная форма |
| лауреат | Сигма-Ф, 2003 // Крупная форма, романы |
| лауреат | Звёздный Мост, 2003 // Лучший роман. 1 место («Золотой Кадуцей») |
| лауреат | РосКон, 2003 // Роман. 1 место («Золотой РОСКОН») |
| лауреат | Урания, 2003 // Большая Урания (роман) |
| лауреат | Премия Курда Лассвица / Kurd-Laßwitz-Preis, 2008 // Лучший зарубежный роман |
Номинации на премии:
| номинант | Странник, 2003 // Крупная форма |
| номинант | АБС-премия, 2003 // Художественное произведение |
| номинант | Русская фантастика, 2003 // Премия «Русская фантастика» |
| номинант | РосКон, 2008 // Премия премий |
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
Очень своеобразный роман.
Помню, когда читал первый раз идея о том, что некие пришельцы берут плату историями показалась почти абсурдной. Но сюжет так захватывал, что потом уже даже и не думаешь, почему так)
Ещё помню, что очень нравились «кулинарные» вступления в начале каждой главы/части. То, каким образом герой получил доступ к могуществу, поразило простотой и изяществом. Ну и само собой, интересный главный твист о том, что сверхспособности не равно счастье:)
Не часто, но иногда появляются книги от которых просто невозможно оторваться. Спектр как раз относится к таким.
Здесь есть все — приключение и экшен, загадки и детективные расследования, тайны мироздания и отчаянные попытки понять смысл жизни.
Огромным плюсом является то, что действие происходит в абсолютно разных локациях, населенных сильно отличающимися друг от друга существами. Разные планеты, разные социальные системы, разные религии, разное ВСЕ!
Очень резвый экшен, местами оттеняется различными философскими отступлениями и рассуждениями, в общем-то не сильно грузящими мозг, но заставляющими немного подумать.
Я не прочитал все отзывы, но знаю наверняка, что эти слова написаны не единожды, и все равно не могу их не написать:
«Ты развеял мои грусть и одиночество»
И спасибо тебе за это.
Это не фантастика, а сказка для среднего школьного возраста. Сюжет очень слабый. Описание инопланетян вызывает улыбку, а попытки автора пофилосовствовать — смех! Очень слабо!
Тот случай, когда было тяжело оторваться от чтения. «Спектр» как-то ускользнул от моего внимания, а после «Дозоров» не очень хотелось браться за большую прозу автора. Но. «Спектр» увлёк с первых же страниц. Идея ключников, открывающих за истории выходы к другим мирам, отлично оформлена и выписана. Разочаровал финал. Такое впечатление, что автор настолько увлёкся процессом повествования, что и сам не понял, а к чему это всё, и срочно начал выдумывать вселенские тайны.
«Спектр» — наверное, самый умный в философском плане роман Лукьяненко. Читать его легко, а вот понимать — непросто. Являясь по сути своей космооперой, он не будет развлекательным чтивом, а потребует от читателя определенных мысленных усилий, особенно в самом конце. В этом эпическом для автора произведении в одном клубке сплелись развитые технологии перемещения по Галактике, нарушающие принципы теории относительности, многочисленные инопланетные расы, проживающие в самых разнообразных по физике мирах, и великая тайна давно ушедшей цивилизации предтеч, от которой остались Врата (гиперпространственные тоннели, соединяющие удаленные планеты). Будущий герой повествования — всего лишь обычный странник, путешествующий по системе Врат с курьерскими целями. В один из прекрасных (или наоборот — ужасных) дней к нему обращается за помощью некий ученый, желающий найти и вернуть домой свою непутевую дочь. Простая на первый взгляд задача едва не заканчивается мировым апокалипсисом.
Сразу предупреждаю: далее в комментарии пойдут сплошные спойлеры, поэтому не стоит читать его, если вы еще не читали сам роман.
Автор сразу усложняет задачу главгерою весьма оригинальным приемом: пропавшая девица непонятным образом размножила себя в семи копиях, каждая из которых отправилась в свой мир. Те миры связывает некая общая тайна, которую Ирине предстоит раскрыть. Так что Мартину (тому самому герою) придется посетить одну за другой все семь планет. Однако даже при таком четком плане у него вскоре возникают неразрешимые проблемы. Девушки гибнут на его глазах от самых нелепых причин. По мере того, как список жертв растет, Мартин понимает, что в этом обманчиво легком деле он столкнулся с такой силой, превозмочь действие которой пока неспособен.
Руководствуясь неизвестной читателю логикой, автор назначает каждому из семи миров свой собственный цвет — от красного до фиолетового. Такая дифференциация сначала кажется условной и даже бессмысленной, сбивающей с толку. Смысл такой аллегории становится понятным после третьего путешествия. В каждом из посещенных миров Мартин, изучая быт и обычаи аборигенов, находит часть ответов на свои вопросы (кто построил Врата и какую роль играют во всем этом Ключники) и добавляет к своему жизненному опыту очередной балл. Подобно тому, как из отдельных цветов в итоге формируется луч белого цвета, так из полученных главгероем крупиц опыта выстраивается его новая личность, которой уже по плечу задачи воистину галактического масштаба.
Красный мир Библиотеки заставляет его поверить в то, что человек — это целая Вселенная; оранжевый мир Прерии показывает, что каждый человек по своему уникален; желтый Аранк открывает ему, что как рай, так и ад человек носит в своей душе; голубой мир Баззара учит доверию; зеленый Мардж ставит вопрос о смысле жизни, а синий мир Шеали заставляет задуматься об эволюции разума. Своим опытом Мартин делится с Ключниками, и они каждый раз пропускают его через Врата, ибо видят в его личности явные прогрессивные сдвиги.
В итоге к последнему пункту своего галактического вояжа — планете со странным именем Талисман — Мартин подходит во всеоружии. Он уверен, что сумеет спасти последний клон Ирины, раскрыв параллельно и тайну самих Ключников. И вот тут «гладкий» стиль изложения дает некий сбой: пояснения автора становятся какими-то мутными и заумными. Об их смысле догадываешься не сразу, а каким-то краешком сознания. Не понимаю, зачем нужно было усложнять речи персонажей, если разгадка банальна и фактически всё время лежала на поверхности? Обычно писатели сводят все отдельные нити сюжета в один узел без какой-либо сложной философии, чтобы не запутать читателя. Но Лукьяненко любит так сформулировать мораль, что приходится несколько раз читать каждое предложение, чтобы понять его смысл. Не могу сказать, что идея «ментальной эволюции» оказалась для меня очевидной или хотя бы понятной.
Так же неясно, отчего Мартин отказался от обретенного могущества. Неужели всё дело в скучном однообразии «продвинутой» жизни? Но, по утверждению самого главгероя, от эволюции отказалась МЕНЬШАЯ доля Ключников, а в подавляющем количестве они всё же перешли на новый уровень. Значит, поступок землянина — слабость? Почему же тогда Ключники дают ему карт-бланш на пользование Вратами? И в чем был смысл локального апокалипсиса на планете бескрылых птиц?
Мне кажется, в своем стремлении облагородить основного персонажа автор слишком уж перемудрил с умными мыслями. Проще надо с народом разговаривать! Но в целом его идеология понятна. Не боги горшки обжигают, а вполне обычные люди. А боги сходят с ума, как обитатели Шеали, и отбрасывают свои миры на много тысячелетий назад в развитии.
ИТОГ: увлекательное повествование о поиске ответов на глобальные вопросы с добротной, хотя и немного запутанной философией. Не все смогут дойти до сути, но свою каплю истины в итоге обретет каждый.
Беда какая-то с этим романом! Когда-то я давно его читал, а лет через пятнадцать он снова случайно попался мне в руки, и я понял, что абсолютно не помню, что в нём написано. Пролистал по диагонали. Да, точно, читал — помню ведь отдельные эпизоды. Но в общую картину эти эпизоды никак не собираются и никакой понятной мне логике не подчиняются. Как здесь уже было кем-то сказано, повествование напоминает компьютерный квест. Главный герой проходит набор уровней, один из которых — внезапно! — оказывается последним. Почему уровни построены в таком порядке? А бог его знает, можно было бы пройти их и в другом. Почему планет семь, а не семнадцать? Боюсь, что не только потому, что это число цветов в радуге, а ещё и потому, что к этому моменту было написано нужное количество авторских листов. Если бы из романа были выброшены абсолютно ненужные для сюжета лукьяненко-style кулинарные отступления, то в тот же объём влезло бы ещё парочка миров.
Но быть может, рыхлый сюжет компенсируется чем-то другим? Красотами стиля? Психологической проработкой образов? Глубиной поднимаемых проблем? Как вы понимаете, вопросы это риторические. Не компенсируются. Справедливости ради нужно сказать, что в романе есть пара эпизодов, которые мне, в общем, понравились. Например, про разумных, теряющих разум со взрослением — этакая вариация на тему идеи про разум как несформировавшийся инстинкт. Но в роман эти эпизоды, как я уже сказал, не склеиваются.
Итак, ставлю роману оценку пять. Прочесть один раз можно, перечитывать не стоит.
Когда я начинал читать “Спектр”, то не думал, что именно в этом романе Лукьяненко опозорится в истории с кащенитами. Нет, саму историю я знал, но не был в курсе, в какой из книг спрятана эта жалкая попытка поквитаться с обидчиками.
Вот есть Уоттс, Киз, Чан. Они иногда пишут про сверхгениев. И поскольку обычный человек мысли сверхгения точно изобразить не может (для этого самому надо быть сверхгением), приходится отделываться общими фразами, по сути — просто констатировать, что герой — сверхгений.
Точно так же Лукьяненко не может описать свой ответ кащенитам. Подчеркиваю, не мысли сверхгения, а ответ в закидывании друг друга вербальными фекалиями. Поэтому он просто констатирует, что герой “ответил так ответил”, всех кащенитов за пояс заткнул. А вот текста ответа нет. Потому что такой ответ для Лукьяненко — это как Уоттсу описать мысли сверхгения.
Считайте это эпиграфом.
Лукьяненко неплохо пишет. Я прочитал у него “Спектр”, “Звезды”, “Лабиринт” и “Черновик”. Все истории начинались интересно. Язык легкий, текст весело залетает в голову и оседает там прохладной ясностью. Однако долго в таком ключе Лукьяненко писать не может. Его распирают, страшно сказать, мысли о великом.
Например, о России, русских и проклятом Западе. Вне всякой связи с сюжетом из героя внезапно прорываются откровения о том, что Запад, конечно, материально богат, но духовно беден. Лукьяненко не объясняет эти тезисы, он их просто вбрасывает между делом.
Вскоре выясняется, что героя бездуховностью огорчает не только Запад, но и Вселенная в целом. Человечество-де должно тянуться к высокому, мечтать, вертикально прогрессировать, а вместо этого погрязло в низменных желаниях. Кто виноват? Конечно, сам человек. Но еще — Будущее, которое, как выясняется, неправильное. И это “еще” звучит у Лукьяненко гораздо громче, чем “сам человек”. Дескать, вину свою осознал, упомянул, теперь с чистым сердцем можно рассуждать, чем Будущее духовно неравнодушным людям так нагадило.
Оказывается, Будущее виновато тем, что попросту не отвечает ценностям русского человека, каким его видит Лукьяненко.
Честно говоря, видит Лукьяненко русского человека не особо интересным. Герои Лукьяненко, даром что шастают по иным мирам, являются типичнейшими обывателями, которые на уровне кухонных посиделок страдают душой за Родину и человечество. Никаких мер, чтобы исправить ситуацию, сами они не принимают. Просто ноют. И поэтому автору приходится находить других персонажей, которые втянут главных героев в приключение. Тут-то они наконец и проявляют себя с лучшей стороны, вступая в неравный бой с Будущим.
Однако есть две проблемы. Во-первых, никаких представлений о том, каким должно быть правильное Будущее, у них нет, только та самая кухонная философия русского человека, которая, согласно Лукьяненко, должна стать мерилом всего. Причем в масштабах Космоса. Ни малейших сомнений в правильности своих слабо оформленных представлений о справедливости у героев нет. Новый опыт для них — это не повод для дискуссии и осмысления, это повод указать другому, в чем тот неправ. Во-вторых, эта убежденность не подкреплена реальной силой, так что навязывать кухонную философию Космосу становится затруднительно. Поэтому Лукьяненко роняет на поле боя Рояль Всемогущества, который, как понимаете, делает героя Всемогущим. Правда, новыми силами герой все равно распоряжается бездарно.
Ключники ему не так благотворительностью занимаются, Геометры не так детей воспитывают, Конклав не видит великого потенциала человечества (читатель его тоже не видит, но Лукьяненко утверждает, что он, потенциал, есть), Глубина вместе со свободой подсунула бордели и стрелялки. И героя не смущает, что ни он сам, ни обороняемое им Человечество не достигли и малой доли высот, на которые забрались эти бездуховные ничтожества. Главное, что у него, Человека, есть эмоция, порыв к высокому. С порывом можно и технологическим днищем побыть.
Лукьяненко пугают технологии, но не вышедшие из-под контроля вирусы, не физическое истощение при бегстве в вирт, не социальное неравенство и превращение олигархов в полубогов, нет. Он боится технологий, как старенькая вахтерша, которая всю жизнь делала записи в журнале, боится компьютера. Из этого могла бы получиться красивая, трагическая история. Только не у Лукьяненко. Он наделит вахтершу всемогуществом, и она переломает все компьютеры. Технология, по Лукьяненко, должна обязательно на шару не просто создать бездефицитное общество, она еще и духовно облагородить должна. И не дай бог ей оказаться недружелюбной к неоформленным романтическим мечтам людей, которые для строительства Будущего ни черта не сделали.
А знаете почему? Потому что ни вирусы, ни настоящий вирт Лукьяненко представить не может, а вот кащениты по нему знатно оттоптались.
Разницу между научной фантастикой и творчеством Лукьяненко отлично демонстрирует сам Лукьяненко, когда заявляет, что в “Спектре” употребил ту же концепцию, что и Уоттс в “Ложной слепоте”. Так вот, Уоттс пишет о разнице между разумом и сознанием. А Лукьяненко хоть и использует слова “разум” и “рассудок”, пишет все про то же противопоставление материального и духовного, бездумного быдлосчастья и терзаний высокоинтеллектуальной интеллигенции, мещанской жизни и покорения Космоса. Где там Уоттс? Лукьяненко, как это частенько с ним бывает, переписывает Стругацких. Только “Хищные вещи века” лучше “Спектра”, как и “Гадкие лебеди” лучше “Холодных игрушек”.
ЗЫ. Да, я знаю, что в 2020 глупо так гореть от косяков Лукьяненко, которые давным-давно обмусолили по всем интернетам. Но чтение его книг в рамках фантастического самообразования потребовало последующего терапевтического отзыва, чтобы отпустить.
Честно говоря, из творчества Сергея Лукьяненко я читал только Дозоры. Ну на фоне снятого кинофильма. мне они показались хорошо сделанной попсой на модную тему. С тех пор какое-ибо желание продолжить знакомство с творчеством автора у меня не возникало. И вот прочитал я роман «Спектр». Да это же шедевр! Прекрасный стиль, интересная композиция и сама главная идея. По моему мнению, это один из лучших фантастических романов не только отечественных авторов, но и в мире. Читайте его, пожалуйста. А у меня после этого романа, возникло желание познакомиться с другими работами Сергея Лукьяненко.
Решил написать отзыв после того, как во второй раз прочитал эту книгу. Обычно, вернее почти никогда, не перечитываю уже прочитанную книгу. Но тут случайно попалась под руку, прочитал с удовольствием, в очередной раз удивился повествованию, как автору до последнего момента удалось сохранять интригу и интерес. Видно что роман писался по хорошо продуманному плану. Да и рассказы, каждый раз служащие пропуском в иные миры, со второго раза показались наполненные философским смыслом. Хорошо вообщем.
Суть книги конечно гуманитарная, что очень неплохо и даже правильно, но любителям чего-нибудь «пожестче», типа серии про Кея Дача, такое не особо понравится.
«Спектр» — самый высокооцененный роман Сергея Лукьяненко, многие считают его вершиной творчества автора. Начинается роман как непритязательная приключенческая история, но постепенно в нём появляются относительно глубокие, а порой и печальные мысли. Чего-то сильно оригинального, такого, чего уже не было в фантастике, тут нет. (В «Осенних визитах», например, у Лукьяненко имеется собственная оригинальная идея.) Самым интересным ходом является то, что представители цивилизации Ключников используют в качестве платы за проход в своей сети телепортационных станций рассказанные путниками истории. Если они принимают историю, то путешественнику разрешается переместиться на другую планету.
Главный герой лично мне понравился не слишком, образ его показался несколько размытым. Может я просто подсознательно завидую его интересной и насыщенной жизни. В романе его называют «сноб», но ему больше подошло бы определение «эстет».
В книге есть все компоненты хорошей космооперы — иные планеты, множество инопланетных рас, загадки древних цивилизаций, идеи о развитии разума во вселенной. Но при этом довольно неправдоподобно выглядит то, как легко главные герои Мартин и Ирина меняют жизнь на чужих мирах и моментально разгадывают загадки галактического масштаба, над которыми безуспешно бились учёные с разных планет.
В общем, «Спектр» представляет собой симпатичную, но явно искусственную конструкцию.
Далеко не первая прочитанная мной книга Сергея, но без долгих раздумий и всяких сомнений добавленная в личный ТОП-5 его сочинений; также она показалась особенно интересной по тематике (после ознакомления с «Калеками» и тем более «Звёздами — холодными игрушками» прошло уже порядочно времени, оттого «Спектр» пошёл на ура), а сюжет интриговал до самого конца.
По стилю написания это типичный Лукьяненко — достоинство такого подхода в том, что, по-моему, едва ли кто-то, не читающий исключительно фантастику, сможет бросить читать или вовсе отказаться начинать из-за специфической лексики (не только названий футуристических ноу-хау или кучи ссылок на какие-то философские системы/трактаты), сухости изложения либо блёклости языка (а вот про Василия Головачёва, ИМХО, это вполне можно сказать: «он писатель сугубо для фанов жанра»).
Но есть и недостаток — не всегда столь лёгкий литературный стиль и предельная забытовлённость выглядят совершенно уместными, да и ирония c юмором ставят отдельные ситуации на грань фола.
Из того недостатка произрастает и главная причина моего недовольства (ведь роз без шипов не бывает) — некоторые долгожданные откровения превращают в общем серьёзный и более чем многоплановый роман-эпопею (я считаю, что такой термин применим и к «Спектру») в без пяти минут фарс; наипервейшая претензия, конечно, к объяснению того, как Ирина
Что касается концовки — конечно, хотелось бы узнать куда больше о том, во что вылились все действия главных героев для их близких, знакомых и вселенной в целом (на таком материале можно было и восьмую часть написать вместо скромной последней главы да эпилога), но можно удовлетвориться и тем, что имеем. В любом случае, такой конец заметно лучше оного в «Звёздах — холодных игрушках», где развязка и заключение кажутся на редкость куцыми и разочаровывающими.
Почему «спектр»? Каждый из 7-ми его составляющих — это некоторая концепция, лежащая в основе современной человеческой цивилизации. Вы ведь не забыли, что фантастика — это не про другие миры, это про наш, текущий мир и про нас с Вами?
Каждая концепция раскрыта многогранно. Изучать которые, читая роман, невероятное удовольствие! Я рад, что Лукьяненко помнит в этом романе: литература — это один из способов познания окружающей действительности. Жаль, что далеко не во всех своих книгах автор следует этому принципу.
Некоторые читатели высказывают сомнение в уместности своеобразных прологов перед семью частями книги. У меня есть своё объяснение имеющей место структуре произведения.
Вероятно, гастрономический пролог в начале каждой части отражает изобилие в доме автора в день получения гонорара за очередную часть романа.
А когда, день этак на третий, застолье стихает и друзья разбредаются, автору становится «грустно и одиноко». Он остаётся один на один со своим талантом великолепного рассказчика, и в результате этого мы имеем сие замечательное творение.
Начало романа (до того как главный герой получил это задание) как-то не очень, как-то серо. Т.е. начальное описание мира который установился после прилета ключников как-то не очень удалось автору. Но потом наконец все пошло нормально, началась интересная история.
Бросается в глаза, что миры, как всегда у Лукьяненко, описаны как-то поверхностно, за счет этого они порой смотрятся порой как картонные. Миры где слишком много пустоты.
В целом история хорошая. Есть приключенческая составляющая, за счет чего интересно читать.
