спасо бородинский женский монастырь история

Спасо-Бородинский женский монастырь

300px 002 12266955626 3ec37b1182 b

Спасо-Бородинский женский монастырь (полное название — Бородинский во имя Нерукотворного Образа Спасителя женский монастырь) — православный монастырь на Бородинском поле, вблизи деревни Семёновское в Бородинском сельском поселении Можайского района Московской области.

Содержание

История [ править ]

Спасо-Бородинский монастырь был основан Маргаритой Михайловной Тучковой (урожденной Нарышкиной), ставшей первой игуменией монастыря, на месте гибели ее мужа, генерала Александра Алексеевича Тучкова IV, в 1839, закрыт в 1929, возобновлён в 1992 году. Он единственный и абсолютно уникальный среди всех православных обителей России: во-первых, монастырь является первым памятником в России героям Бородинской битвы и до середины XX века – крупнейший воинский мемориал в нашей стране; во-вторых, в нём непрестанно (ежедневно от момента создания до настоящего времени, с перерывом, когда обитель была закрыта) осуществляется молитвенное поминовение «российского христолюбивого воинства, за Веру и Отечество живот свой положившего» (как в Бородинском сражении, так и в последующих войнах и конфликтах); в-третьих, он стал пантеоном любви и верности русских женщин своим мужьям достойным россиянам, защитникам и патриотам Отечества.

Административно на территории монастыря существует посёлок Ворошилово.

В ходе ожесточенных боев Великой Отечественной войны (в 1941-1942 годы) в монастыре работал эвакогоспиталь, а в период немецкой оккупации фашистами был устроен концлагерь, поэтому находясь в центре боевых действий, монастырские здания очень сильно пострадали. Реставрация началась в 1972 году. В 1992 году в стенах монастыря была возобновлена женская православная обитель, однако монастырю были переданы не все здания.

Современное состояние [ править ]

В 1970-е гг. началась реставрация монастыря. Эти работы заняли очень продолжительное время и были завершены в 1987 году. Монашеская община, которая получила своё место для богослужений обратно, в настоящее время активно занимается духовной работой, помогает детям сиротам и больным, действует пекарня, мастерская иконописцев, церковный хор и ряд других проектов. Но в то же время не забывается и основное предназначение монастыря, известное ещё со времён его основания – почитать и молится за души усопших воинов. За последнее столетие монастырь не претерпел значительных изменений. Они коснулись лишь части монументов, что были установлены как дань памяти о воинах, погибших в Великой Отечественной войне.

Храмы [ править ]

260px %D0%A6%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%8C %D0%A1%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%B0 %D0%9D%D0%B5%D1%80%D1%83%D0%BA%D0%BE%D1%82%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE

Церковь Спаса Нерукотворного

260px %D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 %D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D1%80. %D0%9A%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8F

Владимирский собор. Колокольня

260px %D0%A7%D0%B0%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D1%8F %D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%B1%D0%BD%D0%BE%D0%B9 %D0%A0%D0%B0%D1%85%D0%B8%D0%BB%D0%B8 %D0%91%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9

Часовня преподобной Рахили Бородинской

Владимирский собор (собор во имя Владимирской иконы Божией Матери), созданный по проекту архитектора М.Д. Быковского в 1851-1859 годы. Свое название собор получил в связи с тем, что в Сретение Владимирской иконы Божией Матери (8 сентября) началось Бородинское сражение.

Трапезная церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, построенная в 1874 году на средства Александра II. Храм получил свое название опять-таки не случайно: в этот праздник (Усекновение Главы Иоанна Предтечи) со времен Екатерины II совершаются молебны в память воинов, погибших за Родину.

Церковь во имя святого праведного Филарета Милостивого (Филаретовская церковь), устроенная в 1839 году в северо-восточной башне монастырской ограды как трапезный храм. После постройки новой трапезной, данный храм для регулярных богослужений более не использовался. Свое название церковь получила в честь митрополита Московского и Коломенского (будущего святителя Московского) Филарета (Дроздова).

Церковь Спаса Нерукотворного На предполагаемом месте гибели мужа, на Багратионовой флеши, М.М. Тучкова решила установить памятник; вначале поставили деревянную часовню, затем в 1818—1820 гг. ее сменила каменная церковь Спаса Нерукотворного; именно икона Спаса Нерукотворного была иконой Ревельского пехотного полка. Позже эту церковь назвали мавзолеем Тучкова.

Колокольня – сравнительно ранняя постройка (1839-1840), построенная на средства императора Николая I.

Святыни [ править ]

Мощи прп. Рахили (хранятся в часовне за южной стеной обители).

Схимонахиня Рахиль (Короткова) родилась в богатой купеческой семье в городе Дорогобуже Смоленской губернии. В 1861 она поселяется году в Святогорской Успенской пустыни Изюмского уезда Харьковской губернии. В 1867 году Мария (таким было имя будущей старицы в миру) была переведена в Серпуховской Владычный монастырь, откуда в 1872 году она переходит в Спасо-Бородинскую женскую обитель и поселяется в ней до конца жизни. 13 марта 1885 года была пострижена в мантию с наречением имени Митродора, и вскоре ей было дано послушание алтарницы. Не раз монахиня сподоблялась видеть ангелов у Престола, белого голубя над Святыми Дарами, ей также дано было видеть духовное состояние литургисающих священников, что впоследствии проявилось в ее наставлениях иереям и мирским людям. 17 ноября 1915 года монахиня Митродора была пострижена в схиму с именем Рахиль.

Схимонахиня Рахиль скончалась в первом часу в ночи с 9 на 10 октября 1928 года. Как старица и предсказывала, хоронили ее в канун праздника Покрова Пресвятой Богородицы на кладбище за юго-восточной стеной обители.

Чудотворная икона Спаса Нерукотворного(икона Ревельского полка).

Престольные праздники [ править ]

Фото [ править ]

260px 00459 20130314 230951

Спасо-Бородинский женский монастырь, фото ХХ века

260px %D0%A1%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BE %D0%91%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 %D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8B%D1%80%D1%8C

Спасо-Бородинский женский монастырь, вид сверху

260px 006 12266807804 b0f814e999 b

173px 14037 20150410 000933

Убранство Владимирского собора Спасо-Бородинского женского монастыря

260px 44905

День памяти игумении Марии (Тучковой) в Спасо-Бородинском монастыре.

Источник

История монастыря

26 августа 1812 года в Бородинском сражении погиб генерал-майор, шеф Ревельского пехотного полка Александр Алексеевич Тучков (1777-1812).
Место его гибели описал в своем письме от 10 января 1817 года, адресованном вдове генерала, начальник 3-й пехотной дивизии П.П. Коновницын: «Надобно только сыскать деревню Семеновскую, с коей, спустясь в лощину, подняться на высоты довольно высокие, тут должны быть видны еще наши батареи, где он, их своею бригадою заняв, пал мертв и запечатлел тем свою любовь к отечеству». К письму была приложена карта, где было обозначено это место.

Вдова генерала, Маргарита Михайловна Тучкова (1781-1852) решила построить на месте гибели мужа храм. 25 сентября 1816 года она обратилась с письмом к императору Александру I: «Потеряв обожаемого супруга наполе чести, я не имела даже утешения найти останки его. Сия мысль беспрестанно умножает настоящую причину терзания моего и ни в чем другом отрады не нахожу, как в предприятии соорудить храм на том священном для меня месте, где пал супруг мой. Но я своих денег не имею, как 10 тыс. рублей. Денег моих столь малозначительно, что если Вы, Ваше Императорское Величество, не подадите мне руку помощи, я должна буду с прискорбием оставить намерение мое». Александр I пожертвовал на сооружение храма 10 тыс. руб.

Местные помещики уступили землю под сооружение храма. Храм был заложен в 1818 году, а 26 августа 1820 года Маргарита Михайловна внесла в новопостроенный храм икону «Спас Нерукотворный» из походной церкви Ревельского пехотного полка.

Храм был освящен во имя Спаса Нерукотворного. По решению Духовной Консистории церковь числилась приделом Рождественской церкви в селе Бородине и «оной церкви священником с причтом совершаемо было в ней по покойном господине Тучкове поминовение». В церкви было устроено надгробие над символической могилой генерала А.А. Тучкова в виде беломраморного креста с надписью «Помяни, Господи, во царствие Твоем Александра на брани убиеннаго». Здесь же впоследствии были похоронены сын Тучковой Николай, ее брат А.М. Нарышкин и сама Маргарита Михайловна.

После смерти единственного сына, пятнадцатилетнего Николая, в 1826 году М.М. Тучкова поселилась в домике-сторожке напротив храма. Удалившись от мира, она со временем стала центром и душой небольшой женской пустыни, в которой к 1833 году начитывалось уже 70 человек.

4 марта 1833 г., было учреждено Спасское Богоугодное Общежительное заведение «для лиц женского пола, кои быв обременены нуждами, скорбями, бедствиями и суетою жизни, желают обрести убежище, в котором бы при удовлетворении необходимым потребностям жизни, могли проводить тихое и безмолвное житие во всяком благочестии, чистоте и смирении». Митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) составил«Правила» общежитильного заведения, в которых определена была «особая обязанность пребывающих в сем Общежитии – приносить молитвы за … Православных вождей и воинов, которые в сих местах за веру, Государя и Отечество на брани живот свой положили в лето 1812-е». М.М. Тучкова, оставаясь мирянкой, выполняла обязанности настоятельницы Спасской общины. 4 июля 1836 года в Троице-Сергиевой Лавре она была пострижена митрополитом Филаретом в рясофор с именем Мелания.

В 1838 году община была преобразована в монастырь. Синод, согласно с просьбою учредительницы М. М. Тучковой и мнением московского епархиального начальства, признал, что «место навсегда достопамятное в Отечественной истории событиями 1812 г. с особенным приличием может быть ознаменовано учреждением обители монашествующих, в которой бы всегда приносились молитвы о душах православных Россиян, на брани за веру, царя и Отечество живот свой положивших…. В связи с этим Спасское женское общежитие на Бородинском поле преобразовать в Спасский общежительный женский монастырь. Обители присвоить степень 2 класса и быть в ней настоятельнице, казначее и 20 монахиням с соответственным числом послушниц, а для богослужений одному священнику, диакону на пономарской вакансии и одному дьячку». На Указе собственною рукою Его Императорского Величества написано: «Быть по сему. С.-Петербург, 1 янв. 1838 г.». Император Николай I пожертвовал 25 тысяч рублей на благоустройство Спасо-Бородинского монастыря. М.М. Тучкова стала первой настоятельницей обители. 28 июня 1840 года состоялось пострижение М.М. Тучковой в мантию с именем Мария.

27 августа 1839 года, на следующей день после открытия монумента на батарее Раевского, император Николай I посетил занемогшую генеральшу Тучкову. Он сказал ей: «Мы поставили памятник чугунный, а вы предупредили нас, поставив бессмертный христианский памятник». Молитва о воинах, на крови которых построен монастырь, изначально была поставлена по главу угла настоятельницей как особая обязанность бородинских сестер. По предложению М.М. Тучковой духовенство окрестных сел каждый год 26 августа стало собираться в Спасский храм для соборного поминовения всех воинов, погибших в Бородинской битве. Панихида и крестный ход по полю битвы от флешей Багратиона до батареи Раевского постепенно вошли в традицию.

При игумении Марии на территории монастыря были построены келейный корпус и кирпичные стены с четырьмя башенками. В одной из них была устроена церковь Филарета Милостивого, которую освятил митрополит Московский и Коломенский Филарет. С марта 1844 года игумения Мария стала хлопотать о сооружении в Спасо-Бородинском монастыре соборного храма. Владимирский храм был заложен в сентябре 1851 г. по проекту архитектора М. Д. Быковского, освящен 5 сент. 1859 г. викарием московским Леонидом.

Читайте также:  в город он провел царя ничего не говоря пусть в вашей жизни

В 1870-е годы возведена церковь Иоанна Предтечи. Оба храма тесно связаны с Бородинским сражением: оно произошло в день праздника в честь встречи в Москве Владимирской иконы и избавления столицы от нашествия Тамерлана в 1395 году, а в день Усекновения Главы Иоанна Предтечи (11 сентября) поминаются все воины, на поле брани убиенные. Архитектурный ансамбль Спасо-Бородинского монастыря стал памятником героям сражения, органично вписавшимся в ландшафт Бородинского поля.

В ризнице монастыря, расположенной в первом ярусе колокольни, в числе ее драгоценностей хранились евангелия в дорогих переплетах, наперсные кресты, четки, бархатные пелены, пожертвованные, в основном, членами императорской фамилии. В библиотеке ризницы имелись драгоценные издания: Четьи Минеи, Октоих и требники, пожалованные в разное время также представителями царской семьи.

С 1852 года, со времени кончины игумении Марии, ее деревянный домик-сторожка сохранялся в монастыре «внутри и снаружи в полной неприкосновенности» по распоряжению, сделанному святителем Филаретом. Домик сгорел в 1942 году и был восстановлен музеем в 1994 году. В нем открыта экспозиция, посвященная игумении Марии.
К концу XIX века Спасо-Бородинский монастырь стал одним из духовных центров России, известным не только своим местоположением, но и подвижнической жизнью его насельниц. Особо почитаемыми из них были схимонахини Сарра и Рахиль.

Монастырь помогал путешественникам, желающим осмотреть Бородинское поле. Из путеводителя Н.Н. Оболешева, 1902 г. следует, что лучший пункт для ночлега на Бородинском поле «странноприимный дом при Спасо-Бородинском монастыре, где, благодаря любезности и вниманию сестер-монахинь, можно получить, за скромную плату, чистую комнату и свежие молочные продукты, яйца и хлеб». В гостинице монастыря останавливался в сентябре 1867 года Л.Н. Толстой.

В 1912 году в ходе подготовки к празднованию 100-летия Бородинской битвы, были восстановлены флеши на территории монастыря и около него. Монастырь выразил готовность «взять на себя охранение и поддержание флешей в таком виде, в каком они будут сданы монастырю военным ведомством по восстановлении их».

25 августа 1912 года Спасо-Бородинский монастырь посетил император Николай II с семьей. В 2 часа дня царская семья в сопровождении свиты прибыли в монастырь, проследовала в собор, где было совершено краткое молебствие. После собора Николай II с семьей посетил храм Спаса Нерукотворного. Они остановились у памятника дивизии генерала Коновницыну, где собрались потомки Тучковых и Коновницыных. Затем они посетили Филаретовскую церковь, дом, где жила основательница монастыря игумения Мария (Маргарита Тучкова).

После закрытия и разорения обители в феврале 1929 года на картах вместо Спасо-Бородинского монастыря появился новый населенный пункт – поселок Ворошилово. Трудовая коммуна с этим названием, колхоз, военный госпиталь, школа, туристическая база, сменяя друг друга, находились в стенах монастыря до 1970-х годов. В 1973 году началась реставрация монастыря. Более двадцати лет Бородинским музеем-заповедником восстанавливался архитектурный ансамбль Спасо-Бородинского монастыря. С 1992 года экспозиции музея соседствуют в нем с возрожденным женским монастырем.

6 июля 1999 года Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II посетил Спасо-Бородинский монастырь.

Использование архитектурного ансамбля монастыря

Спасо-Бородинский монастырь является памятником федерального значения согласно Постановлению Совета Министров РСФСР № 683 от 31 мая 1961 г., Указа Президента РФ от 24 января 1995 г. № 64, Указа Президента РФ от 20 февраля 1995 г. № 176, Распоряжению Правительства РФ 791-р от 18 мая 1994 г.

Используется музеем-заповедником по распоряжению Росимущества №198-р от 28.01.1994 г.:

Передано православной общине Спасо-Бородинского монастыря по распоряжению ТУ Росимущества МО от 25.11.08. № 850; договору от 25.11.08. №17-004-03-Уббп:

Совместно используется монастырем и музеем-заповедником по договору 1992 г.:

Настоятельницы Спасо-Бородинского монастыря

Открытие монастыря 16 августа 1992 года

Источник

История монастыря

ТВОЯ УЧАСТЬ РЕШИТСЯ В БОРОДИНЕ…»

«…И ПОСТАВИЛ МЕНЯ СРЕДИ ПОЛЯ,

И ОНО БЫЛ О ПОЛНО КО СТЕЙ». (Иез. 37-1)

ddd59b641eaeakКак только в конце октября 1812 года войска Наполеона отступили от Можайска, на Бородинском поле появилась одинокая женская фигура. Странно и страшно было видеть её, ходящую среди этого обширного «кладбища без гробов», где, «в могильном запустении лежали трупы, валялись трупы, страшными холмами громоздились трупы, где десятки тысяч были разбросаны без погребения». То была вдова убитого в сражении генерал-майора А.А. Тучкова: преодолев женскую немощь, она пришла сюда исполнить последний долг супружеской любви и верности: найти останки мужа для совершения над ними церковных молитв и погребения. Этот необычайный, без преувеличения — героический поступок, был итогом всей предыдущей совместной жизни Тучковых, которые с первого дня супружества никогда не разлучалась. Удивив всех родных и знакомых, Маргарита Михайловна в 1807 году, сразу же после венчания, с личного разрешения императора пребывала в действующей армии, разделяя с супругом все опасности и неудобства походной жизни. Во время сражений при Гейльсберге и Фридланде находилась в тыловых отрядах Ревельского пехотного полка, которым командовал Тучков, заботилась о больных и раненых, молилась за всех (солдаты называли её «ангелом-хранителем»); во время шведского похода 1808-1809 годов совершила с войсками опаснейший переход по льду Ботнического залива. В роковом 1812 году — имея на руках младенца-сына, следовала от западной границы с отступающей армией, почти до самого Смоленска. Там Тучковы и расстались впервые — и навсегда… И вот спустя три месяца, Маргарита Михайловна спешила за супругом уже к последней черте, сходя, до самой «тьмы и сени смертной», приобщаясь его подвигу и умирая вместе с ним. Сопровождаемая старцем-монахом Можайского Лужецкого монастыря, она ходила по Бородинскому полю, являвшему страшные свидетельства происшедшего здесь кровавого побоища, нагибалась едва ли не к каждому трупу, стараясь различить дорогие черты, а спутник её кадил ладаном, совершая заупокойные молитвы. Не чувствуя усталости, мужественная женщина преодолела 9-тивёрстное расстояние от села Бородино до Колочского монастыря. Но тщетно! Тело убитого генерала так и не было найдено. Всем своим любящим страдающим сердцем объяла тогда Маргарита Михайловна эту пространную могилу воинства русского и почувствовала потребность молиться здесь. «Нельзя было без ужаса смотреть, — вспоминала она в 1848 году, будучи уже игуменией, — на курган Раевского и Семеновские батареи, где теперь стоит обитель: это были поистине горы человеческих тел… Место сие из всего поля, казалось, наиболее требовало молитвы за усопших, и вот они, совершаются!»

«МЕСТО СИЕ БЫЛО МНЕ УКАЗАНО…»

Удивительно, что именно Маргарита Михайловна Тучкова была тем человеком, в устах которого (ещё до великих стратегов и гениальных полководцев) впервые пророчески многозначительно прозвучало легендарное слово «Бородино». Примерно за год до войны с Наполеоном она однажды в сильном волнении воскликнула, обращаясь к мужу-генералу: «Где Бородино?! — Тебя убьют в Бородине!» — и срочно просила найти это место на карте. Тучковы тогда квартировали с полком в Минской губернии — им не пришло в голову искать таинственное «Бородино» на Смоленской дороге близ Москвы… Ничего не найдя, генерал успокоил жену, приписав встревоживший её странный сон «игре пылкого воображения».

МАРГАРИТА ТУЧКОВА Потомственная дворянка из рода Нарышкиных, Маргарита Михайловна Тучкова, образованная, мыслящая, одарённая женщина, милосердная, мужественная, романтически возвышенная натура, самоотверженная, любящая жена и мать, и внезапно – горькая вдова, вскоре потерявшая и сына, отчаянная, лишившаяся самого дорогого, одинокая, сокрушённая несчастьями, прежде монашества оставившая мiр и добровольно приковавшая себя к любимым гробам. — Так совершалось таинственное призвание Тучковой к принятию «легкого ига» служения Господу, но путь сей для неё, потомственной аристократки, воспитанной в традициях французского Просвещения, оторванной от святорусских корней, был мучителен и долог. Сначала Маргарита Михайловна не хотела верить в случившееся. Она уверяла всех, что муж её не убит (ведь тело его не было найдено!), а попал в плен, и иногда бросалась искать его, так что родные стали опасаться за её рассудок. «В продолжение целого года, — вспоминала вдова, — я надеялась, и когда, близкие… старались меня возвратить к сознанию печальной истины, …я отталкивала их. Они обращались ко мне со словами утешения и мира, говорили о блаженстве в будущем, а я жила настоящим». Болезнь сына вернула несчастную к реальности жизни. — «Сердце моё почуяло Бога, и я научилась покорности, но рана моя не заживала никогда…,» — писала она в 1817 году. После двух лет уединённой жизни с малолетним сыном в тульском имении Маргариту Михайловну вновь потянуло на то место, где решилась её участь, «где кровью была подписана судьба её и всей России». Может быть, вдове и хотелось забыть поскорей страшное Бородинское поле, и никогда больше не слышать его названия, но, как она сама отмечала: «Всё, что совершилось здесь со мною, имело для меня некое тайное указание, которому я должна повиноваться…» Итак, в 1815 году Тучкова приезжает в Бородино, где на месте жестокой, разрушительной битвы начинает свою благотворительную и созидательную деятельность. Вскоре её усердием в подклети Рождественской (ныне Смоленской) церкви, стоявшей в запустении, был устроен придел во имя преподобного Сергия Радонежского, освящённый 16 июля 1816 года. Однако, сокрушённое скорбями, но по-прежнему любящее, сердце простиралось к бóльшему, и в сентябре месяце того же года вдова-генеральша обратилась к императору Александру I с ходатайством о построении храма на Бородинском поле.

«Потеряв обожаемого мною супруга на поле чести, я не имела даже утешения найти останки его. …И ни в чем другом отрады не нахожу, как в предприятии соорудить храм

40 17 %D0%90 2 %D0%A6%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%8C %D0%A1%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%B0 %D0%9D%D0%B5%D1%80%D1%83%D0%BA%D0%BE%D1%82%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BEна том священном для меня месте, где пал супруг мой»… — С этих простых и вместе с тем проникновенных, исполненных высокого чувства слов, высказанных Маргаритой Михайловной в письме к царю, начинается история монастыря на Бородинском поле. Государь призрел на смиренную просьбу вдовы и пожаловал 10 тысяч рублей на первый камень, а вскоре ей стало, наконец, известно и место гибели супруга. В самом начале 1817 года бывший начальник Тучкова, генерал П. П. Коновницын, направил Маргарите Михайловне письмо, в котором сообщал, что муж её геройски погиб на тех самых Семёновских высотах, вид которых осенью 1812 года так поразил её. К письму прилагался план, на котором было отмечено и самое место гибели. Около года шли переговоры о покупке земли под храм, принадлежавшей трём помещикам. Наконец, когда всё было улажено, 30 апреля 1818 года архиепископ Августин (Виноградский) подписал храмозданную грамоту, и в мае на флешах началось строительство. Тучкова со свойственной ей горячностью отдалась этому новому делу. Для лучшего надзора за работами у подножия батарейного холма для неё был поставлен домик. Строительство шло быстро, и 26 августа 1820 года, в 8-ю годовщину Бородинской битвы, состоялось освящение церкви во имя Всемилостивого Спаса. В тот день Маргарита Михайловна внесла в храм его главную святыню — образ Спаса Нерукотворного, полковую икону Ревельского полка, вручённую ей генералом Тучковым при прощании в 1812 году и ставшую для неё последней памятью о муже.

Читайте также:  самая длинная пробка в мире за всю историю по времени

На выступах открытой церковной паперти поставлены два стилизованных жертвенника-треножника, на которых вылиты слова: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся!» — напоминающие о великой жертве русского воинства, кровью запечатлевшего здесь свою любовь к Царю и Отечеству. Надпись на фризе Спасского храма гласит: «Блажен, его же избрал и приял еси, Господи, вселится во дворех Твоих. 16 октября 1826 года». Это — эпитафия отроку Николаю, безвременно почившему сыну Тучковых, который погребён тут же, в склепе у южной стены церкви.

После гибели супруга единственным близким человеком для Маргариты Михайловны стал сын Николенька. Воспитанный в уединении, в постоянной памяти о покойном отце, вскормленный вдовьими слезами матери, он рос чувствительным, задумчивым, не по-детски серьёзным мальчиком. Мать хотела видеть в нём наследника доблестей покойного отца-генерала, но успела сделать лишь слепок с самой себя, с ранних лет вкладывая в сердце ребёнка горечь невосполнимой утраты. В дни поминовения и другие, памятные для неё даты, Маргарита Михайловна ездила с сыном в Бородино. Однажды, взойдя с шестилетним Колей на Семёновские флеши, она сказала ему: «Эта батарея, – могила твоего отца, — посади на ней деревце в его память, неси за мной этот маленький тополь!» — и, проливая слёзы, стала копать землю. Нежное детское сердце болезненно отзывалось на душевные страдания матери: «Маменька! Жизнь моей жизни! – писал ребёнок по-французски. – Если бы я мог показать Вам моё сердце, то Вы увидели бы начертанное на нём Ваше имя!

«Се аз, Господи, и чадо, еже ми дал еси!» — произнесла вдова-генеральша, стоя у гроба сына в Спасском храме и со слезами взирая на местный образ Спасителя. Похоронив Николеньку, она поставила над его могилой образ Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», которым благословил мальчика покойный отец, возложила на икону фамильные драгоценности, предназначавшиеся ему в наследство, и затеплила неугасимую лампаду. Теперь участь Маргариты Михайловны была решена уже окончательно… ИСХОД

Насколько сильно Маргарита Михайловна любила мужа и сына, насколько самоотверженно боролась за любовь и жизнь, настолько же глубоко познала всю превратность судьбы и недолговечность земных радостей. Она была поистине «уничтожена обрушившимися на неё несчастьями». Беды и скорби, как будто преследовали её: ещё до смерти Николеньки один за другим ушли из жизни родители, а брат-декабрист был сослан в Сибирь. Утраты, постигшие вдову-генеральшу вещий сон и самое сердце явственно говорили о совершающемся на ней непостижимом Божьем Промысле. Но смириться со своей участью было нелегко: Маргарита Михайловна тосковала, потеряв, как ей казалось, самый смысл своего существования. В состоянии близком к отчаянию она обратилась за духовной поддержкой к своему великому современнику — святителю Филарету, митрополиту Московскому, который помог безутешной вдове обрести утраченный смысл жизни и направил на уготованный свыше путь. Переписка московского архипастыря с Тучковой, продолжавшаяся до самой её кончины, свидетельствует о той огромной роли, которую сыграл этот святой муж в жизни бородинской подвижницы, и приоткрывает тайну её духовного становления. «Есть благий и благодетельный чин в делах Судеб Господних, — говорит святитель в одном из писем к Маргарите Михайловне, как бы возвещая некое таинственное откровение об её судьбе, — «по которому Бог, призывая Вас к любви небесной, постепенно взял у Вас предметы земной, хотя и непорочной любви». «Зная Вашу веру и упование, — пишет он в другом послании, изливая на страждущую душу благодатные струи духовного врачевания, — заставляю себя мыслить, что печаль менее властвует над Вами и изнурённое страданиями сердце начинает чувствовать утешения, которые, подобно каплям росы, точатся из Источника вечного блаженства». Дав вдове выплакать горе, богомудрый наставник призывает её к новой, духовной жизни: «Два года мучительной, отчаянной скорби — достаточная жертва миру и плоти. …Наше продолжительное и тяжкое сетование не только не богоугодно, но даже бывает грешно. Супруг Ваш – с мучениками, сын – с девственниками, Вас Господь ведёт тем и другим путём… Наше дело – нести налагаемые кресты с любовью, детским смирением и христианским упованием… Не грешно мыслить, что, может быть, Вы избраны орудием для утешения тысячи страждущих». Эти поистине божественные словеса благотворно отозвались в душе вдовы-генеральши, которая и сама, послушная велению сердца, «уже почуявшему Бога», в 1827 году окончательно поселяется в своей «сторожке» у Спасского храма рядом с дорогими могилами. Будучи и ранее достаточно религиозной, Маргарита Михайловна теперь всерьёз задумывается о принятии монашества. Однако святитель Филарет, видя преждевременность такого решения, не советует ей поспешно связывать себя обетами. Он призывает идти средним путём и начать с воспитания «внутреннего человека»: дисциплинируя свои чувства и разум, не оглядываться назад, не избегать общения с людьми и с надеждой взирать в будущее.

Многим современникам МаргаритыМихайловны Тучковой казалось, наверное, странным её жительство в «сторожке» посреди Бородинского поля, сопряжённое со многими неудобствами и опасностями. Возможно, и самой Тучковой не легко было «повиноваться тому тайному указанию», которое слышалось в её сердце. И всё же эта отважная женщина «шла по написанному»… «Я никогда не думала о том, что со мною здесь будет, а только о том, что уже было, — вспоминала она в 1848 году, — бывшее же здесь слишком сроднилось со мною, чтобы не приковать меня навсегда к сему месту. …Я не хотела более возвращаться в мир и безотчётно предалась тому чувству, которое влекло меня к Бородину. Место сие сделалось для меня целым миром: здесь похоронила я сына, здесь был убит его отец. Чего же оставалось мне искать. » Испросив у святителя Филарета разрешения ежедневно совершать богослужения в Спасском храме, Маргарита Михайловна начинала свой день с церковной молитвы, самостоятельно исполняя обязанности чтицы и певчей. Молящихся на службах не было, «разве только внимали им ангельские силы и души воинов, за которых совершалось вседневное поминовение». Со своей госпожой разделяла уединение небольшая прислуга: мадам Бувье, француженка-гувернантка покойного сына, пожелавшая остаться при гробе своего воспитанника; немка-горничная, принявшая потом постриг с именем Деворра, и сторож Евграф Кузьмич, бывший дядька Николеньки. Сперва такая жизнь казалась добровольной отшельнице однообразной: «…День походит на день, — сообщала Тучкова в письме к подруге, — утреня, обедня, потом чай, немного чтения, обед, вечерня, незначащее рукоделие, и после краткой молитвы — долгая ночь. Вот вся жизнь! Скучно жить, страшно умереть — вот предмет для размышления. Милосердие Господне, Его любовь — вот моё упование!»

Но безмятежный покой окружающей природы и ничем ненарушимая тишина благотворно действовали на душу бородинской вдовы, и она всем сердцем отдалась своему новому пустынному образу жизни. В течение дня любимым занятием Маргариты Михайловны было чтение. Она не жалела средств на приобретение святоотеческих творений и книг духовного содержания, и вскоре у неё составилась прекраснnbsp; w:wrap type= /span/spanая библиотека. Ко сну вдова-генеральша отходила после полуночи, проводя последний час уходящего дня в молитве, памятуя ту страшную ночь, когда у неё на руках скончался сын. Ежедневно она спускалась в холодный мрачный склеп под Спасским храмом, где молилась у гроба Николеньки, и даже пробовала носить вериги. Узнав об этом, святитель Филарет призвал её держаться умеренности и, отложив вериги, упражняться в покаянии и смирении.

Молитвами и трудами своих насельниц росла и благоукрашалась Бородинская Спасская пустынь. В 1837-1838 годах на пожертвования из царской казны монастырь был обнесён кирпичной стеной с четырьмя угловыми башнями, в одной из которых (северо-восточной) расположилась церковь во имя святого праведного Филарета Милостивого с кельями при ней. Тогда же была возведена невысокая трёхъярусная колокольня, в первом ярусе которой разместилась монастырская ризница.

На 60-м году своей жизни, после 15-летних трудов в Бородинской пустыни, сподобилась Маргарита Михайловна принести Богу священные обеты. Это произошло 28 июня 1840 года, за всенощной под праздник святых апостолов Петра и Павла, в Троицком соборе Лавры. Святитель Филарет постриг вдову-генеральшу в монашество, а на следующий день, возвел её в сан игумении по древнему чину посвящения диаконис. И дано ей было новое имя – Мария, с которым предстала она пред лицом вечности уже как преданная Богу подвижница, храмоздательница, ктитор, благотворительница, основательница монастыря на поле брани, духовная мать и наставница инокинь.

Золотыми буквами вписано имя игумении Марии и история созданной ею обители в летопись Филаретовского века, а её праведная жизнь возводит нас к примерам древнего благочестия, продолжая святую череду русских подвижниц, таких как преподобные Анна Кашинская, Евдокия Московская, Анна Новгородская, Евфросиния Суздальская – которые, исполнив долг супружества, уневестились Христу и послужили Ему в монашеском чине.

Читайте также:  смотреть кому на руси жить хорошо некрасов

«…ВАША МАТЬ И СЛУГА МАРИЯ»

3058«Насколько любим начальник обители, настолько он и полезен, — говорила обычно игумения Мария (Тучкова) в ответ на упрёки в излишвляет никого, но учит лукавству и лжи. Дело начальствующих — спасать, а не губить!». Это краткое и ёмкое «Спасать, а не губить!» — могло бы, наверное, стать девизом бородинской игумении, избравшей любовь и милость своими спутниками в управлении словесным стадом. Приняв настоятельский жезл и взойдя на возможную для женщины высоту духовной власти, она не «почила на лаврах», не замкнулась в узком самодовольстве и фарисейском формализме, но сохранила свойственные ей отзывчивость, простоту, доступность в общении. Двери игуменской кельи всегда были открыты для сестёр – Матушку огорчало, если кто-нибудь из робости или ложного почтения не обращался к ней. «Разве я госпожа ваша, — говорила она, — что это вы меня вздумали бояться?» В одном из писем (опять же в ответ на упрёки) добавляла: «…Я хочу быть более Матерью, чем игуменией!», а подписывалась так: «Ваша мать и слуга Мария». Да, теперь обезчадствованная вдова снова стала матерью, и матерью многодетной! — За потерю одного чада Господь воздал ей приобретением многих. К этой новой своей роли она отнеслась очень серьёзно: совершенно забыв о себе, отдавала сёстрам все свои силы, время и средства. «Мне ли дерзать словами Апостола изъяснять мои чувства? Но воистину, «кто из вас изнемогает, с тою изнемогаю и я», — писала бородинская игумения. Благодаря своим высоким душевным качествам и благородству она создала в монастыре атмосферу нелицемерной любви, взаимопомощи, согласия, мира. Современников поражала искренняя привязанность к Матушке её духовных дочерей. Они называли обитель своим раем, а настоятельницу любили и почитали, как родную мать. Снисходительная к немощам сестёр, игумения Мария была строга к себе, а в многотрудной деятельности по управлению обителью — неутомима: вникала во все области монастырской жизни, лично проверяя каждое дело, объединяя и направляя всех. Вставала она обычно в 5 часов утра, молилась за утренним богослужением, причем в игуменское место не становилась, а сидела на маленькой скамеечке около печки. После завтрака занималась монастырскими делами и разбором обширной корреспонденции, отвечала на письма, принимала посетителей — у её дверей почти всегда можно было увидеть нуждающихся в материальной помощи или духовной поддержке, для каждого из которых у Матушки находилось слово утешения. После обеда она давала себе немного отдохнуть и, сидя в кресле, слушала чтение келейниц. Ко сну отходила после полуночи, по обычаю проводя в молитве последний час уходящего дня, после чего шла в Филаретовскую церковь возбуждать к трезвенному бдению сестер-псалтирщиц. Часто глубокой ночью игумению видели там молящейся у Святой Плащаницы или у Распятия. ВЕНЦЕНОСНЫЕ ПОКРОВИТЕЛИ

Имена всех бородинских настоятельниц составляют честь и славу святой обители, а души их, по слову Писания – «в руце Божией». Каждая из них самоотверженно несла свои труды, полагая душу за сестёр, заботясь об их духовных и телесных нуждах, соблюдая порядок общежития и завещанное Основательницей поминовение воинов. Год от года пополнялись ряды насельниц, благоукрашалась обитель, развивались монастырские ремёсла, совершенствовался хор и богослужебный чин, но главное – бережно сохранялась атмосфера высокой духовной настроенности, взаимной любви и мира, созданная игуменией Марией, благодаря чему здесь возрастали замечательные подвижницы, которые, стяжав дары Святаго Духа, спасли тысячи человеческих душ для Царства Небесного. ПРОЩАЛЬНЫЙ ТРИУМФ

В Юбилейном 1912 году, Бородино вновь увидело лучшие части Российской Императорской армии, наследников славных побед Кутузова. Торжества в честь столетия легендарной битвы проходили с огромным размахом — подготовка к ним велась под личным наблюдением императора. Строились походные дворцы, прокладывались шоссейные дороги, выравнивались военные плацы. Для царского поезда проложили железнодорожную ветку с особой платформой, павильоном и огромными триумфальными воротами. Было даже доставлено 78 автомобилей, которые работали в режиме такси, установлено прямое телефонное сообщение с обеими столицами, и сделана иллюминация. В Юбилейную программу были включены благодарственный молебен и соборная панихида, посещение монастыря, открытие музея и многочисленных памятников, парадные шествия войск и встречи Государя с депутациями от местных жителей и ветеранами. Младшему из семи приезжих 117-лет. С крестным ходом из Смоленска была принесена чудотворная икона Одигитрии, та самая, перед которой войска молились накануне сражения. На торжеtext-align:justifynbsp; mso-bidi-font-weight: normalnbsp; ства съехалась вся государственная элита России во главе с царской фамилией. Государь с семьёй прибыл в Бородино 25 августа и почти сразу посетил Бородинский монастырь, где поклонился надгробиям в Спасском храме и беседовал с потомками Тучковых и Коновницыных. В честь высоких гостей в обители была устроена пышная трапеза, после которой Николай II вручил всем сёстрам юбилейные медали и памятные бокалы, а Матушку игумению Ангелину наградил золотым наперсным крестом. На следующий день, 26 августа, по окончании Литургии, крестный ход во главе с Царём и митрополитом двинулся от монастыря к батарее Раевского. Там был отслужен благодарственный молебен и состоялся парад войск, одетых в историческую форму, по окончании которого Государь верхом на лошади объехал поле с правого фланга до левого — от деревни Горки до Утицкого кургана. «Все мы прониклись общим чувством благоговения к нашим предкам, — отметил в своём дневнике Николай II, — никакие описания сражения не дают той силы впечатления, которое проникает в сердце, когда сам находишься на этой земле». В ходе юбилейных торжеств утвердился особый статус Бородинского поля как военно-исторического мемориала и заповедной земли, что было отмечено установкой 33 памятников. Некоторые из них были поставлены на монастырских землях, а в самой обители, напротив Спасского храма, вознёсся обелиск 3-й пехотной дивизии генерала Коновницына. «Орлы, колонны, обелиски…» — Кто бы тогда, мог подумать, что эти монументы станут памятниками не только героям 1812 года, но и тем, кто ставил их — всей Российской Императорской армии, для которой приближалось время нового огненного испытания – Германская война, октябрьский переворот, братоубийственная бойня Гражданской и последующее рассеяние? Кто бы мог предположить, что «младшим братом» этих гордых обелисков с двуглавыми орлами станет скромный памятник из камней на полуострове Галлиполи и множество других, разбросанных по разным уголкам земли?

«СВЯТЫНЯ БУДУЩИХ ВЕКОВ»

НА РУБЕЖЕ ЭПОХ Отошли Юбилейные торжества, отгремели залпы военного салюта, и обитель на Бородинском поле продолжала свою обычную жизнь. К началу XX века это был крепкий монастырь с хорошо поставленным натуральным хозяйством. Находясь вдали от крупных городов, он никогда не был богат, и средства к существованию добывались трудами сестёр, число которых к тому времени уже достигало почти трёхсот человек. Большинство составляли послушницы из крестьян.

Размеренная жизнь монастыря была прервана октябрьской революцией и гражданской войной, а приход к власти большевиков стал началом огненных испытаний для всей Русской Церкви. Что бы сохранить обитель и дать монахиням возможность выжить в условиях нового режима, в 1919 году она была переименована в Спасо-Бородинскую женскую коммуну и «зарегистрирована на началах гражданского законодательства». Игумения Ангелина (Курочкина) стала её председателем, а казначея монастыря монахиня Лидия (Сахарова) – товарищем председателя. В таком необычном статусе обитель просуществовала ещё десять лет. В коммуне на момент образования числилось 237 человек, «из которых 50 нетрудоспособных в возрасте от 55 до 90 лет». Это были престарелые монахини, подвизавшиеся в монастыре не один десяток лет.

Трудно представить, какие моральные страдания пришлось перенести игумении Ангелине и её преемнице матушке Лидии, на плечи которых легло бремя ответственности за жизни сестёр и тяготы общения с представителями новой безбожной власти! Поистине это была настоящая битва за монастырь, тихая и безкровная, на первый взгляд. Газетные заметки и отчёты различных комиссий ставят новые «вехи» в истории некогда славной обители: 1920 год – голод; 1922 – компания по изъятию церковных ценностей; 1924 – требование властей отказаться от монастырского устава и «принять точную форму коммунальной жизни»; 1925 – призыв к «уплотнению монашеского элемента»; 1926 – открытие в одном из корпусов школы-семилетки, а в Предтеченской церкви — клуба, и, наконец, 1928 – решительное наступление на «примонастырские артели», закончившееся в начале 1929 года прекращением богослужений, закрытием храма и выселением из коммуны всех «служителей культа».Однако не смотря ни на что, монастырь держался до последнего: как и прежде в соборе ежедневно совершалась вечерня, утреня и Литургия, в Филаретовской церкви – полунощница; перед трапезой поминали игумению Марию, воина Александра, отрока Николая и «всё православное воинство, на поле Бородинском убиенное». Великим Постом говели и исповедовались приезжавшему из Москвы старцу Данилова монастыря, преподобноисповеднику Георгию (Лаврову). Но что самое удивительное — в обитель продолжали поступать сёстры! Молодые послушницы и инокини, как будто не замечая туч, сгущающихся над обителью, трудились на хуторе, ухаживали за престарелыми монахинями, содержали в изумительном порядке корпуса, территорию, дорожки, некрополь с могилами игумений и стариц, поддерживали окрестное население.

В борьбе за монастырь таяли силы уже немолодой игумении Ангелины. Она поистине полагала душу за сестёр, и, несмотря на трудности, никто из них не покинул родную обитель. В 1923 году Матушка благословила старицу-схимонахиню Рахиль принимать народ для духовного руководства, что привлекло в монастырь сотни паломников. Но надежды выжить в новых условиях становилось всё меньше: в начале 1924 года власти предъявили Бородинской коммуне безоговорочное требование – «отказаться от монастырского устава и быта», а также исключить из своего состава «за принадлежность к религиозному культу» 38 старейших монахинь во главе с самой игуменией. Это стало для матушки смертельным ударом — она тяжело заболела, и 1/14 сентября скончалась от скоротечного рака. На третий день состоялось её отпевание, которое возглавил епископ Можайский Борис (Рукин).

Источник

Поделиться с друзьями
Моря и океаны
Adblock
detector