Спасение салют 7 реальная история
У советских космонавтов на подготовку было всего три месяца. Шестого июня 1985 года экспедиция стартовала с космодрома Байконур под «несчастливым» номером 13.
Из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза:
«В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13». Программой полета корабля предусматривается проведение совместных работ с орбитальной станцией «Салют-7». В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии. Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее. Космонавты В. Джанибеков и В. Савиных приступили к выполнению программы полета».
Проблемы начались практически сразу. Из-за ошибки на Земле вместо блока очистки атмосферы был подключен блок, вырабатывающий кислород. В результате давление в корабле стало расти, возникла угроза пожара. К счастью, космонавты смогли вовремя заметить ошибку и переподключить блоки. Восьмого июня в 11 часов по московскому времени Джанибеков и Савиных увидели «Салют-7» в иллюминаторе.
Запись в бортовом журнале:
В. Джанибеков: «Станция очень яркая. Сначала ее не было видно, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/сек. Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/сек. Расхождение полтора километра».
В. Савиных: «Мы идем не в графике. Станция уже в стороне, далеко. Нам надо переходить в ручной режим. ».
«С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача — идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые тридцать секунд по дальномеру должен замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая с графиком. В руке — секундомер, перед глазами — панель управления, контроль расхода топлива. Очень хочется посмотреть на станцию, но ее заслоняет в иллюминаторе плечо Володи. Станция ориентирована на нас боком. Очень ярко высвечена, как будто она высечена из алюминия с желтой добавкой. Панели крутятся? Подойдем поближе, посмотрим.
Дальность 3,170 км, скорость 4,5 м/сек. Сближение идет устойчиво. Все время видим Солнце сбоку. Расстояние 2240 метров, скорость 6 м/сек. Идем в графике. Какая же она яркая. Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор остается серебряным. 1280 метров. Пока трудно сказать по панелям, вращаются они или нет, потому что Солнце все время подсвечивает с нашей стороны. Идем на сближение. 980 метров, скорость 5 м/сек. В этот момент я не выдержал: “Начинай, гаси скорость”. В. Джанибеков спокойно передает на Землю: “Гашу скорость”. Нетерпение нарастает. И я, словно не слыша его ответ, продолжаю твердить: “Гаси, гаси скорость”», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
В этот момент космонавты поняли, что станция развернута к кораблю нерабочим стыковочным узлом. Нужно было совершить облет станции. Вручную. Маневр просчитывал Савиных, Земля помогала с координатами.
Из бортового журнала:
В. Джанибеков: «Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 м/сек. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся. Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться потому, что по солнышку у нас не все хорошо. Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске. Нормально идет управление, гашу скорость. ждем касания. »
В. Савиных: «Есть касание. Есть мехзахват».
«Мы могли посмотреть друг на друга. Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить — все смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
«А чего там сложного? Я умею это делать, это мое ремесло. Вот мне сложно уголь добывать: я когда в шахту спустился — однажды меня погрузили ребята в Луганской области — мне страшно там стало. Здесь герои настоящие работают, вкалывают! А я к этому всю жизнь шел, я об этом мечтал!» — Владимир Джанибеков.
Восьмое июня 1985 года вошло в историю пилотируемой космонавтики. Однако для экипажа экспедиции основная работа только начиналась. Самое страшное, что могло случиться с «Салютом» — его разгерметизация. Кислорода, который был в распоряжении «Союза», не хватило бы на всю станцию, и работа на ней была бы невозможна. После нескольких волнительных минут открывания люков выяснилось, что станция герметична.
Спасение станции «Салют-7»: космонавт Савиных раскрыл детали подвига
«Разорвали на лоскуты даже вещи от предыдущей экспедиции»
11 февраля 1985-го с орбитальной станцией «Салют-7», которая работала в автоматическом режиме, была потеряна связь. С каждым витком неуправляемая станция теряла высоту и, полностью не сгорев в атмосфере, могла упасть на один из городов. У советского правительства также были опасения, что станцию с новейшими технологиями могут захватить американцы.
Было два выхода: сбить «Салют-7» ракетой или отправить на станцию экипаж.
6 июня 1985 года к мертвому орбитальному комплексу на корабле «Союз Т-13» полетела спасательная команда. Космонавтам Владимиру Джанибекову и Виктору Савиных предстояло на околоземной орбите найти дезориентированную станцию, догнать ее и впервые в истории состыковаться с неуправляемым космическим аппаратом.
Об экстремальных моментах той экспедиции, а также почему пришлось вернуться досрочно и месяц просидеть на Байконуре, накануне Дня космонавтики Виктор Савиных рассказал «МК».
Космонавты Виктор Савиных и Владимир Джанибеков.
«Есть касание!»
— Почему орбитальная станция «Салют-7», перед тем как с ней была потеряна связь, пять месяцев оставалась необитаемой?
— Полеты в то время были построены так, что экипаж завершал определенную работу и покидал станцию. И дальше она летала в автоматическом режиме, управлялась с Земли. Со станцией проводились только контрольные сеансы радиосвязи. И уже готовилась программа следующей длительной экспедиции. На «Салют-7» должны были отправиться я, Александр Волков и Владимир Васютин. Экспедиция должна была стартовать 15 мая 1985-го.
— Как узнали, что со станцией была потеряна связь?
Ситуация была доведена до руководства страны. Была создана специальная комиссия. Начали думать: что делать?
— 20-тонная неуправляемая станция «Салют-7» постепенно, виток за витком, снижалась. Была угроза, что она упадет на один из европейских городов?
— Это небольшие грузовики сгорают в атмосфере, а станция-то огромная, полностью могла и не сгореть. Поэтому такая угроза, конечно, была. Больших бед она бы не натворила, но во всем мире нагнеталась истерия. Особенно шумели американцы. Все ведь прослушивается. Они сразу поняли, что связи со станцией нет, что у русских что-то произошло. Рассказывая о неуправляемой советской станции, они подчеркивали, что она может упасть где угодно.
— Американцы могли захватить станцию?
— Все могло быть. В то время это никто не афишировал. Когда станция летала в автоматическом режиме, американцы были над нашим «Салютом-7». Есть соответствующие фотографии. Это было понятно и по баллистике. Пристыковаться к станции шаттл бы не смог: у американского челнока не было такого стыковочного узла. Но теоретически они могли захватить «Салют-7». Как это могло бы выглядеть? Подлетает шаттл к станции, летит рядом с ней. У них есть выдвижная стрела, посадят туда парочку космонавтов, они спилят солнечные батареи, а потом целиком погрузят «Салют-7» в грузовой отсек своего корабля и спустят на Землю. Наша станция по габаритам вполне могла там поместиться.
— На самом деле рассматривался вариант, чтобы сбить станцию ракетой?
— Никаких разговоров об этом не было. Может быть, кто-то в верхах и думал о запуске ракеты… Но все понимали, что на «Салюте-7» стоит новая, дорогостоящая аппаратура. Мы собирались еще долго работать на станции. Был запланирован интересный выход в открытый космос с использованием выдвижной платформы. Станция была нужна. Ее нужно было спасать. Выход был один: отправить на «Салют-7» экипаж.
— Как узнали, что эта миссия возложена на вас с Владимиром Джанибековым?
— Вопрос о бортинженере особо не обсуждался. Я готовился к полету на станцию. До этого дважды был дублером. Хорошо знал «Салют-7», принимал участие в ее проектировании. А вот командир требовался опытный, кто уже выполнял в космосе ручную стыковку. Таких было трое космонавтов. Но Леня Кизим только недавно вернулся из длительного полета. Юра Малышев не готовился по программе выхода в открытый космос, не знал эту станцию. Оставался Володя Джанибеков. Он уже четырежды побывал в космосе, в том числе дважды работал на станции «Салют-7». У него были ограничения от медиков на длительный полет. Но другой кандидатуры не было. Когда Алексей Леонов, руководивший нашей подготовкой, уговаривал Володю Джанибекова, пообещал: «Ты можешь взять с собой любого космонавта». А мы с Володей уже летали вместе на «Салюте-6», были добрыми друзьями. Он назвал мою фамилию. И отправился проходить медицинскую комиссию в военный госпиталь. Впереди было 4 месяца тренировок, на симуляторе стыковки мы отрабатывали самые разные ситуации.
— Вы должны были отправиться на корабле «Союз Т-13». Число 13 вас не смущало, вы не суеверны?
— Я живу в квартире №13. 13 марта 1981 года у меня была первая стыковка на корабле «Союз Т-4». Все прошло хорошо. Так что с числом 13 я дружу.
— Риск был огромный. Никто не знал, что вас ждет впереди. Вспомните, как вас провожали.
— Жена дала мне с собой две пуховые шапки, одну из них связала моя мама, другую сама Лиля. Интуиция жену не подвела. Потом эти шапки ох как пригодились нам на станции!
Провожали нас из Звездного городка. Это было 25 мая, за две недели до старта. А перед этим во всех газетах был напечатан указ по борьбе с алкоголизмом, который начинал действовать с 1 июня. По традиции все космонавты утром вместе завтракают, выпивают бокал шампанского. А тут сидим мы с дублерами и семьями. На столах стоят бутылки. И никого нет. Мы поняли, что кто-то из военных распорядился выполнить указ досрочно. И решили, что, пока за всех это шампанское не выпьем, не встанем из-за стола. Черт знает, куда нас отправляют — и не хотят проводить по-человечески! Забежавший к нам Слава Зудов поведал: «Там на берегу генералы ходят, ждут, когда вы закончите… Самолет стоит под парами». Пить с нами он отказался, сказав: «Я заместитель начальника политотдела, меня сразу уволят». А вот зашедший следом Алексей Архипович Леонов нас поддержал — выпил с нами по бокалу шампанского.
На выходе из профилактория собрался весь отряд космонавтов. Никто громких слов не говорил, все понимали, какие сюрпризы могут ждать нас впереди. Жены всплакнули. Мы отправились на Чкаловский аэродром. А 6 июня стартовали с Байконура в неизвестность… Генеральный конструктор, академик Валентин Петрович Глушко пожелал: «Счастливого полета, дорогие «Памиры»!»
— Нелегко было на высоте 300 километров над Землей найти мертвый «Салют-7»?
— Центр управления полетами примерно понимал, где она находится, орбита станции была известна. Но она каждый день спускалась вниз. Наши наземные станции слежения за космосом видели «Салют-7», но точное его местонахождение не знали.
По той программе, что была заложена в наш маршрут, мы, догоняя станцию, два дня выдавали импульсы, но «Салют-7» не видели. При выходе из тени, после очередного импульса, на расстоянии десяти километров вдруг заметили маленькую сверкающую точку. Станцию освещало солнце. Она была ярче, чем все звезды. Потом, выдавая импульсы, стали с ней сближаться.
— «Салют-7» летел на скорости 8 км/с, беспорядочно вращаясь. Как удалось поймать дезориентированную станцию и пристыковаться?
— Когда подошли поближе, перешли на ручное управление. Володя измерял расстояние до станции лазерным дальномером. Я делал расчет скорости, сравнивая ее с графиком. В руке держал секундомер, на ворсовую молнию на правой ноге у меня была закреплена вычислительная машина — калькулятор. Замеры производили каждые 30 секунд, потихонечку догоняли станцию. Володя непрерывно гасил боковую скорость, действовал ручками управления корабля. Вся эта небесная механика довольно сложная. Не то что на земле — повернул вправо, влево…
— Если бы промахнулись, могли повредить стыковочный шлюз. А ударившись об обшивку станции, могли и вовсе получить пробоину. Ошибиться было нельзя?
— Напряжение было большое. Включили двигатели на торможение, станция была все ближе. Облетели ее вокруг, подошли к нужному стыковочному узлу. На расстоянии 200 метров зависли над «Салютом-7». Выровняли скорости. Станция летела со скоростью 8 км/с, и мы с ней рядышком, чуть выше. Рассогласование корабля и станции было в допуске… Произошло касание, лязгнули стебли автоматических запоров. Я доложил: «Есть мехзахват!» Это была победа! Потом я видел кадры из Центра управления полетами. Вся трибуна была занята космонавтами. Они аплодировали и радовались вместе с нами.
В рабочем отсеке станции.
«Съели ящик просроченного плавленого сыра»
— На Земле опасались возможной разгерметизации станции. Как открывали люк корабля?
— Там есть специальная пробочка. Аккуратно отвернули ее на один оборот, раздалось шипение… Посмотрели на вакуумметр, давление падает, но незначительно. Открыли побольше, смотрим — давление падает. Потом полностью пробку открыли, давление выровнялось. На станции была температура минусовая, отсюда и разница в давлении. Люк открыли, вплыли в переходной отсек. Щелкнули один тумблер, второй. Света нет. Еще при подлете к станции мы заметили, что две панели солнечных батарей развернуты в разных плоскостях. Это означало, что они уже не контролируются бортовой электроникой.
Стали проводить анализ атмосферы внутри рабочего отсека станции — есть ли там аммиак, углекислый и угарный газ. Нужно было исключить версию пожара. Земля нам положила с собой маленькие колбочки — индикаторные трубки. Поместили их в клапан выравнивания давления на люке между переходным и рабочим отсеками станции и стали через эти колбочки прокачивать воздух. Смотрели — потемнеет содержимое трубок или нет. Проверили с тестами, которые были у нас с собой. Вроде все совпадает Атмосфера в норме. Но прежде чем мы открыли люк, сидящий на связи Валерий Рюмин приказал: «Надевайте обязательно противогазы». Вплыли в противогазах на станцию, ничего не видно, обзора никакого нет, стащили их с лица. Поняли: дышится нормально.
— Какой увидели станцию?
— Там было холодно и темно. На иллюминаторах и на приборных панелях был иней. Но больше всего меня поразила жуткая тишина, которая давила на уши. Обычно на станции шум порядка 40–50 децибел. А тут не было ни шума агрегатов, ни потрескивания контрольной аппаратуры. Володя поделился: «Как в пустыне в каменных колодцах…» Мне показалось, что я попал в какой-то старый, заброшенный дом. В свете фонарика увидели приклеенные липкой лентой к столу сухарики и солевую таблетку, — традиционный хлеб-соль от предыдущего экипажа. Леня Кизим, Володя Соловьев, Олег Атьков оставили нам также записку с пожеланиями доброй работы…
Нас отправили на корабль отдыхать. Две ночи мы практически не спали. А утром начали смотреть аккумуляторные батареи, зарядки на них — ноль. Два из восьми аккумуляторов совсем сдохли, была надежда оживить остальные шесть, если подключить их напрямую к солнечным батареям. Вручную на морозе голыми руками пришлось скручивать жилы 16 кабелей… Подключили и ушли спать. Утром тестером померили — есть заряд на батарее! Поставили на зарядку вторую, третью, четвертую батареи… Спустя сутки выдали команду на подключение всей автоматики. И представляете, все заработало.
— По одному работать было нельзя?
— Каждый из нас выдыхал углекислый газ, конвекции ведь нет, он не улетал куда-то, а весь стоял рядом. Можно было просто отравиться, задохнуться. Поэтому один работал, другой обмахивал его бортовыми документами. Так и контролировали друг друга.
— Была угроза пожара?
— Пиковый момент наступил, когда при плюсовой температуре все начало таять. Система регенерации не работала две недели. Плюс человек в сутки через поры выделяет примерно 800 граммов воды. В результате вся станция покрылась тонкой пленкой воды. Бывало, стукнешь по стенке, а оттуда вылетает рой мелких брызг. Убирали воду тряпками. В ход пошло все, что было под рукой. Разорвали на лоскуты даже вещи от предыдущей экспедиции. Все разъемы, которые стыковали, тщательно протирали. Могла попасть капелька воды, и произошло бы короткое замыкание. В любой момент мог вспыхнуть пожар. Мы очень боялись такой ситуации. Было время, когда мы с Володей спали по очереди. Потом уже включили вентиляцию, холодильно-сушильный агрегат, который забирает влагу из большого объема. На седьмой день полета восстановить контроль над станцией.
— Как обстояли дела с водой и питанием?
— Перед нашей экспедицией на станцию должен был прийти грузовик с продуктами питания. Но «Салют-7» тогда не готов был принять грузовой корабль. У нас с собой на корабле был небольшой запас провизии, какие-то продукты в размороженном виде остались от предыдущей экспедиции. Но самой большой проблемой оказалась нехватка питьевой воды. С собой мы привезли 10 литров, на них и жили, пока ремонтировали станцию. Воду пришлось экономить, хотя врачи требовали, чтобы мы пили как можно больше. Блюда, которые нужно было разбавлять водой, пришлось отложить. Когда появилась электроэнергия, разогревали и ели оставшиеся на станции консервы. Потом нашли целый ящик плавленого сыра «Дружба». Врачи сказали, что его есть нельзя, у него истек срок годности. Но мы, конечно, его с удовольствием съели…
Был момент, когда Земля из-за нехватки воды думала, что придется нас сажать… Через 17 дней, 23 июня, к станции в автоматическом режиме пристыковался грузовик «Прогресс-24». Мы получили различные грузы, воду и рационы, которые сами подбирали себе на Земле. Из супов я выбрал гороховый и рассольник, из вторых блюд — рыбу, мясные продукты.
— Какой момент в той экспедиции был самым сложным?
— 2 августа у нас был запланирован выход в открытый космос. Нужно было установить и раскрыть дополнительные солнечные батареи. Со временем они деградируют, из-за воздействия микрометеоритов теряют свою эффективность. Грузовик доставил нам дополнительные солнечные батареи и новые скафандры. Мы с Володей вышли в открытый космос, очень быстро поменяли солнечную батарею на одной плоскости. А со второй возникли проблемы. Начал крутить лебедку, чтобы поднять батарею, а она не поддается. Наконечник солнечной батареи нужно было вставить в лирку. А тросик к ней приварился. Подобная сварка случается в космосе, когда не совсем точно подобраны материалы. Володя ко мне подошел, мы вдвоем пытались шпильку срезать. Ничего не получилось. Катастрофа. Домой возвращаться нельзя, надо сделать. Володя держался за наконечник, дергал, а я крутил, пытаясь развернуть лебедку. И… сломал штурвал. На Земле, наверное, я бы этого сделать не смог. И потихонечку пошло, пошло… Мы подключили эту батарею. Работали в открытом космосе 5 часов. Руки потом дрожали еще несколько дней.
— Кувалдой в открытом космосе не орудовали?
— Это все выдумки киношников. Подобная ситуация нереальна. Если ты хоть раз стукнешь кувалдой в открытом космосе, сам тут же улетишь… Я оптик по образованию, и когда показывают, как солнечный датчик чинят с помощью кувалды, хочется только улыбнуться.
— В чем была причина того, что станция замолчала?
— Все дело было в неисправном датчике, который контролировал заряд аккумуляторов. Он подавал ложный сигнал о том, что аккумуляторы полностью заряжены. И бортовой компьютер каждый раз прерывал зарядку, отключал поступление электроэнергии с солнечных батарей.
Капля конденсата попала на контакты. Из-за короткого замыкания в цепи радиопередатчик отключил канал связи. Если бы на станции был экипаж, никаких проблем бы не было. Космонавты просто бы отключили неисправный датчик, и все было бы нормально.
— Захватили с собой на станцию какой-нибудь талисман?
— Дочка в то время занималась к кружке, осваивала макраме, техника узелкового плетения тогда была модной. С собой на станцию я захватил одну из ее поделок. Приклеил к ней фотографию дочери — это макраме было со мной на протяжении всего полета.
Орбитальная станция «Салют-7», с которой была потеряна связь. Фото: Из личного архива
«Месяц продержали на Байконуре: не знали — награждать нас или наказывать»
— После спасения орбитальной станции началась рутинная работа?
— Все системы жизнеобеспечения работали в штатном режиме. Мы занялись медицинскими экспериментами, выращивали хлопчатник. Провели с Владимиром Джанибековым на «Салюте-7» больше 100 суток.
— 18 сентября встречали новую смену: на станцию прибыл корабль с Георгием Гречко, Владимиром Васютиным и Александром Волковым. Как их встречали?
— Ждали их с нетерпением. Ребята привезли с Земли письма, подарки, мед, лимоны… Мы очень активно все вместе работали в течение недели. Они привезли интересную программу по заходу солнца. Владимиру Джанибекову надо было возвращаться на Землю. Он, конечно, был очень расстроен. Но делать нечего, с Гречко они улетели на нашем «Союзе Т-13», оставив нам новый корабль. С Володей я отправил дочке плитку космического шоколада. А мы продолжили работу на станции. Я должен был летать год. В марте мы должны были принять женскую экспедицию: Савицкую, Иванову, Доброквашину. Но уже в ноябре, раньше времени, нам пришлось вернуться на Землю. Владимир Васютин заболел: у него обострилась урологическая болезнь. Опасаясь, что его могут исключить из отряда космонавтов, он ее скрыл. Мы пытались его лечить. По рекомендации Земли, уточняя дозировку, я приготовил ему нужные антибиотики. Но у него случился какой-то надлом. Температура и хандра не проходили. По требованию врачей нам пришлось возвращаться.
Две ночи я практически не спал, готовил станцию к консервации, она должна была работать в автоматическом режиме. 21 ноября 1985 года в «Союзе Т-14» мы вернулись на Землю.
— Как вас встречали?
— Очень плохо, потому что мы сели, не выполнив до конца программу. Когда приземлились, Васютина этим же самолетом увезли в Москву, в авиационный госпиталь. А меня с Волковым оставили на Байконуре. Мы просидели там целый месяц. Нам говорили, что мы ждем, когда вылечат Васютина. Решался вопрос, награждать нас или наказывать. Я был страшно зол. Мы с Волковым ни в чем не были виноваты. Ко мне прилетел в новой генеральской форме Володя Джанибеков, мой друг Джан. Мы с ним с горя выпили. К тому же выяснилось, что у меня сгорела дача. Володя сказал: «Ты не волнуйся, твои земляки из Кирова ее пытаются сейчас восстановить». Я руководил стройкой с Байконура.
Вскоре пришло еще одно печальное известие. Умерла моя бабушка, которая меня вырастила и воспитала, но руководство не отпустило меня на похороны.
Потом нас все-таки наградили. Очень быстро, в одну ночь. Я стал дважды Героем Советского Союза.
— Не выполнены были важные военные эксперименты, не удалось осуществить два выхода в открытый космос… Это правда, что генеральный конструктор НПО «Энергия» Глушко требовал отменить награждение Васютина званием Героя?
— Это требование не было удовлетворено.
— Как сложились судьба Васютина?
— Его списали из отряда космонавтов, отправили учиться в Военно-воздушную академию имени Гагарина в Монине. Он там дорос до заместителя начальника академии, стал генералом.
— Что в материальном плане получили за спасение станции?
— Мне дали 10 тысяч рублей и машину «Волга». Потом, в июне 1988-го, в составе советско-болгарского экипажа я третий раз слетал в космос — уже на станцию «Мир».
Не как в кино: подлинная история спасения космической станции «Салют-7»
Космическая бездна лишь с Земли кажется необитаемой и обозначает себя далеким мерцанием звезд, Там, на орбите, кипит своя жизнь, вертятся сотни искусственных спутников, туда вторгаются инородные тела, там случаются свои трагедии и катастрофы. 11 февраля 1985 произошло непредвиденное – орбитальная космическая станция «Салют-7», на которой к тому времени отработали несколько советских и международных экипажей космонавтов, вышла из под контроля. Падение 20-тонной махины, казалось, было неминуемым…
У этой истории оказался счастливый конец, практически как в кино – мужественные космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных, которых послали «оживить» мертвую станцию, со своей задачей справились. «Салют-7» благодаря их поистине героическим усилиям удалось не просто спасти, но и вернуть в рабочее состояние. Савиных вручили вторую Звезду Героя, Джанибекову (тогда уже дважды Герою) присвоили звание генерал-майора. О подвиге космонавтов сообщили в сводках информагенств, написали статьи, впоследствии сняли документальный фильм, а сейчас снимается и игровое кино.
Под авторством Виктора Савиных вышла книга «Записки с мертвой станции». Кажется, что вся эта история пошагово известна и ничего нового уже не придумаешь. Всё так, за исключением разве что так называемого «человеческого фактора» – ощущений двух человек, которым выпало шагнуть в полную неизвестность и сделать то, чего они до конца так и не представляли.
«В памяти стоят тряпки, обычные половые тряпки, – с улыбкой вспоминает Виктор Петрович Савиных. – Мы еще на Земле отмоделировали сотни разных нештатных ситуаций, научились на ощупь разбираться с самыми сложными приборами, десятки часов провели в бассейне и на тренажерах, отрабатывая переход на станцию. Были готовы, казалось, ко всему. А тут понадобились тряпки. Начал таять иней и станция стала наполняться водой – приборы, провода, все было в воде.
Мы с Джаном (так называют Джанибекова друзья) как уборщицы по всем закуткам с тряпками метались. А тряпок-то и не было! Никто не подумал, что такая возникнет проблема, пришлось с себя снимать белье, рвать на лоскуты комбинезоны. Мы в тот момент ни о чем так не мечтали, как о коробке с обычными тряпками».
На подготовку к этому полету у космонавтов было всего три месяца. На Владимира Джанибекова выбор пал как на наиболее подготовленного летчика-космонавта, способного на ручном пилотировании состыковаться с неуправляемой станцией. Виктор Савиных уже проявил себя к тому времени опытным космонавтом исследователем и бортинженером. Оба считались наиболее подготовленными и опытными космонавтами. Брался в расчет и психологический фактор совместимости – они были не просто коллегами, но и настоящими друзьями. В подобной ситуации, когда жизнь каждого была подвешена на волосок, а неизвестность и сложность выполняемой задачи могла сломать самую крепкую психику, был нужен именно такой слаженный тандем, в котором люди понимают друг друга без слов.
6 июня 1985 года экспедиция стартовала с космодрома Байконур на космическом корабле «Союз Т-13». На «несчастливый номер» никто старался не обращать внимания – лететь надо было без промедлений, ждать подготовки нового корабля просто не было времени. Во-первых, законсервированная и не подающая признаков жизни станция медленно, но неуклонно меняла орбиту и в любой момент могла «спикировать» на Землю – местом такой неплановой, аварийной посадки могла стать как территория Западной Европы, так и США или даже Японии.
И если в Советском Союзе о ситуации со станцией «Салют-7» знал только узкий круг специалистов, то мировые СМИ уже в феврале того года сообщили, что огромная неуправляемая советская станция может в любой момент упасть где угодно, нагоняя ужас на обывателей стран, оказавшихся в «черном списке» аварийного «Салюта». Тем более, что прецедент уже случился в 1979 году, когда из-за ошибок в управлении на Землю упала американская орбитальная станция «Скайлэб». По счастью большая часть ее обломков рухнула в безлюдных районах Западной Австралии.
Было и «во-вторых». Американцы всерьез озадачились идеей… забрать нашу станцию. Наш коллега, обозреватель телеканала «Звезда» Алексей Самолетов, детально разобрал этот план США в документальном фильме «Битва за «Салют». Космический детектив» (2011), автором сценария которого он являлся. (К слову – Алексей соавтор и игрового кино «Салют-7». История одного подвига», режиссера Клима Шипенко, премьера которого состоялась 6 апреля 2017 года.)
«Катастрофическое положение советского «Салюта» американцам было очень на руку, – рассказывает журналист и сценарист Алексей Самолетов. – США уже объявили на весь мир о запуске программы СОИ – стратегической оборонной инициативы, однако орбитальной платформы, на которой могли быть размещены системы, сбивающие баллистические ракеты, у них так и не появилось. Американцы, потеряв при похожих обстоятельствах свою станцию «Скайлэб» шестью годами раньше, новую сделать так и не смогли.
Зато у Америки был «Шаттл» и уже не один, который мог снять с Орбиты любой находящийся там объект. Причем ближайший полет одного из них – «Челленджера», должен состояться буквально через месяц, в конце февраля 85. К тому же, в составе и основного экипажа, и дублирующего, были люди, досконально знавшие русскую станцию».
Именно французские летчики Патрик Бодри и Жан–Лу Кретьен, прошедшие советскую космическую подготовку, были определены в состав американского «Челленджера», который предполагалось отправить на перехват «Салюта». Жан–Лу Кретьен уже был на борту этой космической станции в советско-французском экипаже с Владимиром Джанибековым (Патрик Бодри тогда выступал в роли космонавта-дублера). В 1985-м в погоне за «Салютом» их роли поменялись. Оба хорошо знали эту станцию и были способны с ней состыковаться и взять управление на себя. Лучшего «трофея» американцы не могли себе и представить.
«Для американцев, в случае удачи, выигрыш оправдывал все, – рассказывает Алексей Самолетов. – О русском космосе можно было бы просто забыть, плюс технологии, которых у Америки пока так и появилось. К тому же, космическое пиратство в данном конкретном случае, можно было оправдать высокой идеей спасения человечества от советской угрозы. Начался второй виток истерии по поводу русского монстра летящего на головы жителям Земли. Вслед за американскими газетами и телевидением о падающей русской космической станции начинают кричать европейские газеты. А потом и японские.
В Европе пишут о том, что может быть разрушен Париж, на приемах в Вашингтоне и Нью-Йорке обсуждаются последствия падения станции на статую Свободы, в Японии всерьез говорят о русском Салюте, который сотрет с лица Земли Токио и о радиоактивном заражении островов. Ситуация была непредсказуемой и фактически выходила из-под контроля. И тогда, на очередном заседании руководителей полета, было принято решение – срочно формировать самый опытный экипаж, станцию срочно спасать. А заодно и спасать престиж страны».
Советская космическая экспедиция стартовала раньше американской – престиж страны не пострадал. Но взлететь с Байконура «Союзу Т-13» была не самая главная проблема, а они, проблемы, начались практически сразу. Из-за ошибки на Земле вместо блока очистки атмосферы был подключен блок, вырабатывающий кислород. В результате давление в корабле стало расти, возникла угроза пожара. К счастью, космонавты смогли вовремя заметить ошибку и переподключить блоки. Тем не менее, восьмого июня в 11 часов по московскому времени Джанибеков и Савиных увидели «Салют-7» в иллюминаторе.
Они сделали все возможное и невозможное. Сблизились. Состыковались. Перешли. К счастью, станция была герметична и в ней можно было работать. При этом система ориентации солнечных батарей на «Салюте-7» оказалась неисправна, станция была полностью обесточена. Температура воздуха ниже минус пяти. Замерзшая вода разорвала трубы, стены были покрыты инеем. Когда 10 июня космонавты вышли в телеэфир, с Земли первым делом их попросили «дыхнуть» – убедиться, что пар не идет изо рта. Пар не шел, температура была в норме. Как впрочем, и все остальные параметры были вскоре восстановлены, а сам «Салют» занял заданную орбиту.
Уже 23 июня к «Салюту» пристыковался грузовой корабль «Прогресс-24», который доставил оборудование, запасы воды и топлива. Вскоре космонавты совершили выход в открытый космос и установили дополнительные секции солнечных батарей, взамен поврежденных. Помимо восстановления станции космонавты занимались и научной работой, проводили эксперименты. И даже выращивали… хлопок и перец! 100 суток провели на вернувшемся к жизни «Салют-7» Владимир Джанибеков и Виктор Савиных в совместном полете. 18 сентября к станции «причалил» «Союз Т-14» с космонавтами Георгием Гречко, Владимиром Васютиным и Александром Волковым на борту. Джанибеков, которому врачи настоятельно рекомендовали вернуться на Землю для реабилитации, покинул станцию вместе с Гречко, а Савиных еще несколько месяцев оставался на орбите.
«Всё, что происходило тогда на орбите, мне лично кино особо не напоминает, – говорит Виктор Петрович Савиных. – На экране все сжато, все динамично, импульсивно, а там одна простейшая, казалось бы, операция, могла растянуться и на несколько часов, и на несколько дней. И при действительно практически полной неизвестности, мы с Джаном сантиметр за сантиметром, шажочком, бочком вживались в пространство станции. Совсем не по героически, в вязаных шапочках, с тряпками в руках. И каждый день победой не считали, а лишь очередной выполненной задачей, которая помогала справиться со следующей проблемой».
…Расследование инцидента тогда установило, что связь с «Салютом-7» была потеряна из-за несовершенства системы энергообеспечения станции. Одни люди совершили просчет на земле. Вторые люди его устранили в Космосе. Полёт нормальный!
